Странствия Шута
Шрифт:
– Чейд, мне все равно придется уйти. Я не могу остаться здесь и принять твою паутину.
- Эх!
– он засмеялся, и я посмотрел вверх, чтобы увидеть ласковую улыбку, обращенную ко мне.
– Как будто бы ты смог. Как будто кто-нибудь бы смог. Нет, Фитц. Я потерпел неудачу и знаю это. Никто не придет мне на смену. Время таких, как я, безвозвратно ушло. Нет, я не прошу, чтобы ты остался и принял мою работу. Езжай и делай что должен.
– Чейд. Почему ты притворялся больным и слабоумным?
Он снова засмеялся.
– Ох, Фитц. Потому что все так и есть. Не каждый день и не каждый час. Иногда мне кажется, что я такой, как прежде. А затем я не могу найти свои тапочки, ищу и ищу их, чтобы обнаружить надетыми на
– Будет лучше, если люди станут считать меня слабоумным постоянно, чем узнают правду. Не хочу, чтобы Розмари считала меня угрозой для ее прихода к власти.
– Ты опасаешься ее? – недоверчиво спросил я.
– Остановись. Я почти слышу, как ты обдумываешь способ ее убийства. Медленный яд или падение со скользкой лестницы. Это не слишком мудро, тем более, что старик находится в целости и сохранности.
Он был прав. Это заставило меня улыбнуться, я постарался устыдиться своих мыслей, но не смог. Он был прав относительно меня.
– Так пусть у нее все это будет – мой кабинет, моя кровать, мои инструменты и даже мои свитки. Она не сможет подобрать к ним ключ. Никто не сможет, за исключением тебя, быть может. Когда вернешься, - он несколько раз глубоко вздохнул.
– Теперь у меня другая задача – Шайн. Нужно столько наверстать. Они думали, что накажут меня, убив ее или выдав замуж за какое-то чудовище, но то, что они сделали, намного хуже. Она пустая, Фитц, и тщеславная. Невежественная. Но этого не должно быть. У нее острый ум, растревоженный всеми этими ужасными событиями. Кетриккен обучает ее, и я не могу не ценить то, чему она учит мою дочь. Но спустя все эти годы Кетриккен все еще в некотором роде наивна. Она по-прежнему считает, что честность и доброта всегда торжествуют. Поэтому я должен быть здесь, для Шайн, чтобы научить ее тому, что небольшой нож в башмаке или правильно нанесенная рана могут существенно удлинить ее жизнь.
И я хочу быть здесь и видеть, как она расцветает. Все они были так удивлены, когда я открыл ее Скиллу. Они вбежали сюда и помогли ей поставить стены, блокировали ее внутри них до тех пор, пока она не научится контролировать свой Скилл. Но она станет сильной Фитц. Сильной. Если когда-то они и сомневались, что по моим венам бежит кровь Видящих, то моя дочь докажет им это.
Очень странно было слышать от него эти прежние сомнения.
– Ты такой же Видящий, как и я, - заверил я его.
Он снова взъерошил мои волосы.
– У меня для тебя подарок, - тихо сказал он.
– Я послал за ним некоторое время назад. Он из Джамелии, но прошел через Бингтаун, где его немного подкорректировали и исправили. Тебе надо взять его с собой. Он лежит в кофре для свитков на верхней полке в моей спальне. Кофр синего цвета. Он твой, сходи и забери его.
Я поднялся и прошел в его спальню. Нашел требуемую вещь и принес ее. Он сказал:
– Найди стул и поставь сюда.
К тому времени, как я сделал это, он уже открыл футляр и вытащил свернутую карту. Да какую карту! Кожа была выделана очень тонко, поэтому оказалась вдвое большего размера, чем я ожидал. Она была сделана из телячьей кожи и расписана блестящими цветными чернилами. Надписи были поразительно маленькими, но ясно читаемыми. Там были Шесть Герцогств и Горное Королевство, Калсида и Дождевые Чащобы. За ними располагались Проклятые берега с Бингтауном, а потом совсем далекая Джамелия и Пиратские Острова. И еще дальше - Острова Пряностей.
– Она прекрасна, Чейд. Но она так сильно отличается от любой другой карты, на которых изображены Калсида, или Дождевые Чащобы, или…
- Гораздо более точная, - резко сказал он.
– С увеличившимся количеством путешественников по этому региону у нас теперь имеются лучшие чертежи и карты. Верити рисовал свои, основываясь на тех знаниях и ресурсах, что имелись в то время. Тогда не было доступных чертежей Дождевых Чащоб, а те, что мы покупали, были работами
Его руки не были такими же проворными, как раньше, и все же я был поражен, когда костяная трубка легко скользнула ему в руку. Он отвинтил крышку с тонкой резьбой и вытряхнул небольшой свиток настолько тонкой бумаги, что она казалась почти прозрачной.
– Эта моя работа, - сказал он, держа его свернутым в руке.
– Работа, которую я счел необходимой выполнить, несмотря на все опасности. Аслевджал не будет стоять вечно. Когда ледяные пещеры прогреются, и вода поднимется, она затопит древние залы. Зеленый мох и слизь уже начали сочиться из трещин. Плесень пробралась на карту, которую они оставили там.
Он протянул свиток мне, и я осторожно развернул его, погружаясь в благоговейное молчание.
– Каждая делать, - наконец смог выговорить я вслух в изумлении.
Он усмехнулся, видя мое искреннее восхищение тем, что он отдавал мне.
– Здесь отмечена каждая Скилл-колонна. Гравировки на карте Элдерлингов выцвели, но я скопировал все, что смог разобрать, Фитц. Она может рассказать, что начертано на каждой грани каждой колонны. Доступные тебе пункты назначений. Я собирался начертить все это на своей новой карте, но зрение подводит меня. А еще я больше не склонен делиться своими с трудом добытыми тайнами с теми, кто не ценит риск, которому я себя подвергал, получая все это. Если они хотят считать меня глупым и безрассудным стариком, что ж, пусть будет так.
– О, Чейд… Это…
Похлопывание его руки прервало мою благодарность. Он никогда не умел выслушивать их.
– Возьми ее, мой мальчик, и закончи мою работу.
Он вдруг зашелся в приступе кашля и начал яростно жестикулировать, требуя воды, но, когда я принес ее, так задыхался, что сперва не мог даже пить. А глотнув, казалось, захлебнулся, но потом, наконец, свободно выдохнул.
– Я в порядке, - прохрипел он.
– Не задерживайся здесь. Забери ее и уходи прежде, чем вернется Шайн. Она любопытна, как кошка! Исчезни сейчас же. Если она заметит, что ты что-то вынес отсюда, она замучает меня вопросами, доведя до изнеможения. Иди, Фитц. Но попрощайся со мной, прежде чем уедешь. И приходи ко мне первому, когда вернешься.
– Хорошо, - повинуясь неясному импульсу, я наклонился и поцеловал его в лоб.
Он обнял меня своей костлявой рукой и на мгновение крепко прижал к себе.
– О, мой мальчик. Ты - самая лучшая из ошибок Чивэла. Теперь иди.
Так я и сделал. Я нес футляр с картой под мышкой, но цилиндр из кости спрятался в моем рукаве, как только Чейд сказал, что он мой. Вернувшись в свои новые покои, я обнаружил, что огонь ярко пылает, кровать разобрана, а вторая пара обуви до блеска отполирована и стоит в гардеробе. Кто-то оставил графин с янтарным бренди на каминной полке и два прекрасных бокала рядом. Слуги оставляли не так много уединения. Потребовалось некоторое время, прежде чем мне удалось придумать два потайных места, до которых не смогут добраться их контроль и уборка. Я спрятал карту Чейда за сшитыми петлями висящего на стене гобелена. Другой футляр был большего размера, но я нашел ему место над пологом кровати. Там было успокаивающе пыльно, и я наделся, что так и будет в дальнейшем. Когда все было готово, я сел в одиночестве, впервые со времени возвращения из Ивового Леса. Избавился от сапог, стащил сырые чулки с ног и посидел, чувствуя, как тепло очага проникает в мое тело. Бренди оказался отменным, и я устало подумал, что пить натощак – не самая лучшая за сегодняшний день мысль.