Странствия Шута
Шрифт:
– Фитц, что ты делал?
– спросил он, будто поймал меня за каким-то грязным и отвратительным занятием.
Я попытался наладить дыхание, чтобы ответить. Он отвернулся от меня, и я понял, что кто-то вошел в комнату. Неттл. Я узнал ее, когда она коснулась меня Скиллом.
– Что здесь произошло?
– спросила она, и когда она подошла достаточно близко, чтобы увидеть обнаженную спину Шута, то в ужасе ахнула.
– Это сделал Фитц?
– требовательно спросила она у Чейда.
– Я не знаю. Разведи огонь и принеси больше свечей!
– приказал он дрожащим голосом и опустился в кресло,
– Мальчик! Что ты делал?
Я вспомнил, как вытолкнуть воздух из моих легких.
– Пытался остановить, - я еще раз вдохнул.
– Яды.
– Было так трудно перевернуться. Каждая клеточка моего тела болела. Когда я уперся руками в пол, чтобы попытаться поднять себя, они оказались мокрыми. Скользкими. Я поднял их поднес к глазам. С них сочилась водянистая кровь. Чейд вложил мне в руки салфетку.
Неттл подбросила дров в камин, и огонь заново разгорелся. Теперь она зажигала новые свечи и заменяла те, что почти догорели.
– Дурно пахнет, - сказала она, глядя на Шута.
– Они все открылись и сочатся.
– Теплой чистой воды, - сказал ей Чейд.
– Разве нам не следует вызвать целителей?
– Слишком многое придется объяснять, а если он умрет, то будет лучше, если нам не придется этого делать. Фитц. Поднимайся. Поговори с нами.
Неттл была такая же, как и ее мать, сильнее, чем ожидаешь от невысокой женщины. Мне удалось сесть, и она обхватила меня, чтобы поднять на ноги. Я кое-как устроился на стуле, чуть не опрокинув его.
– Я чувствую себя ужасно, - сказал я.
– Таким уставшим, таким слабым.
– В таком случае, теперь ты понимаешь, как чувствовал себя Риддл, когда ты так небрежно выжег его силу, - едко заметила она.
Чейд завладел инициативой в разговоре.
– Фитц, зачем ты изрезал Шута? Вы поссорились?
– Он не резал Шута, - Неттл нашла воду и поставила ее греться у очага. Она смочила ткань, которую я использовал раньше, отжала и осторожно провела по сине Шута. Ее нос сморщился, рот было плотно сжат от отвращения к жидкости, которую она смывала. Она повторила свои действия и добавила.
– Он пытался исцелить его. Все это он выдавил изнутри его тела.
– Она смерила меня презрительным взглядом.
– Отсядь от очага, прежде чем упасть. Тебя не посетила мысль, что использование обычных припарок, возможно, лучше безрассудных попыток исцелить Скиллом самостоятельно?
Я учел ее рекомендации и попытался взять себя в руки. Поскольку оба продолжали за мной наблюдать, мои усилия казались напрасны.
– Я не хотел, - сказал я, предприняв попытку объяснить, что вовсе не собирался его так исцелять. И замолчал. Не было смысла трать время на убеждения.
Чейд вдруг наклонился с выражением просветления на лице.
– О! Теперь мне все понятно. Шута, должно быть, пристегивали к креслу с шипами, расположенными на спинке, ремень, которым он был пристегнут, постепенно затягивали, чтобы он насаживался на шипы. Когда ремень затянули, шипы глубоко вошли в тело. Судя по характеру ран, я могу сказать, что он провел в таком положении длительное время. И я подозреваю, что шипы были чем-то смазаны: экскрементами или каким-то другим веществом, преднамеренно вызывающим
– Чейд. Пожалуйста, - слабо сказал я. Обрисованная им картина вызвала у меня приступ тошноты. Я надеялся, что Шут все еще без сознания. Я действительно не хотел знать о способах, при помощи которых Служители наносили ему раны. И я не хотел, чтобы он вспоминал об этом.
– Но самое интересное, - продолжил Чейд, проигнорировав мою просьбу.
– Что мучители руководствовались философией мучений, с которой я прежде никогда не сталкивался. Меня учили, что наиболее эффективными являются пытки, при которых жертве должны оставаться зачатки надежды: надежда на скорое прекращение боли, надежда на возможной исцеление тела, и так далее. Но если все это отнять, то что получит объект, выдавая информацию? В этом случае, когда ему было известно, что шипы, пронзающие его плоть, отравлены, он...
– Лорд Чейд! Пожалуйста!
– Неттл выглядела возмущенной.
Старик замолчал.
– Прошу прощения, Мастер Скилла. Иногда я забываюсь...
– он умолк. Оба, и я, и Неттл знали, что это означает. Такого рода рассуждения годятся только для ученика убийцы или его коллег, а не для кого-то с нормальным уровнем чувствительности.
Неттл распрямилась и отбросила мокрую тряпку в таз с водой.
– Я промыла раны, насколько это возможно сделать при помощи обычной воды. Я могу позвать целителей из лазарета.
– Нет необходимости подключать их. У нас здесь есть и травы, и мази.
– Уверена, ты справишься, - ответила она. Затем посмотрела на меня.
– Ты выглядишь отвратительно. Предлагаю отправить за завтраком пажа, чтобы он накрыл тебе в комнате этажом ниже. Ему будет сказано, чтобы ты перебрал вчерашней ночью.
– У меня есть мальчик для подобных поручений, - резко сказал Чейд.
– Его зовут Эш. Он бросил взгляд на меня, и я не выдал Неттл, что уже встречался с этим мальчишкой.
– Уверен, он справится, - спокойно согласился я, догадываясь, что у Чейда здесь какие-то свои планы.
– Ну что ж, тогда я оставлю вас обоих. Лорд Фелдспар, я проинформирую леди Кетриккен, что вы умоляли ее согласиться на короткую аудиенцию завтра днем. Не опаздывайте. Вы должны заранее присоединиться к тем, кто будет ожидать ее аудиенции снаружи.
Я озадаченно взглянул на нее.
– Я объясню, - заверил меня Чейд. Еще одна деталь плана. Я молча кивнул и слабо улыбнулся Нетлл на прощанье. Когда Чейд поднялся, чтобы отыскать свои лечебные травы и мази, я осторожно повернулся. Моя спина одеревенела и болела, элегантная рубашка слиплась от пота. Я использовал воду, оставшуюся в тазу, чтобы отмыть руки, затем счел себя в достаточной степени готовым занять место за столом.
– Я удивлен, что Неттл известен путь сюда.
– Решение Дьютифула. Не мое, - резко ответил Чейд. Он говорил с другого конца комнаты.
– Ему никогда не нравились мои секреты. Никогда не понимал их необходимость.
– Он вернулся к столу с повязками и синим горшочком, заткнутым деревянной пробкой. Когда он откупорил его, острый запах, исходящий от мази, ударил мне в нос и несколько прочистил голову. Я поднялся и прежде, чем он коснулся Шута, взял у него повязки и лекарства.
– Я сам.