Странствия убийцы
Шрифт:
— Дай мне ее ненадолго. Пойди ляг и попытайся немного отдохнуть, а иначе вы обе заболеете. Ты не можешь качать ее все ночи напролет.
Молли непонимающе посмотрела на него:
— Ты хочешь покачать ее? Ты действительно хочешь?
— Я прекрасно могу это сделать, — кисло сказал он. — Я все равно не сплю, когда она плачет.
Молли встала, двигаясь так, словно у нее болела спина.
— Согрейся сперва. Я приготовлю чай.
Вместо ответа он взял у нее ребенка.
— Нет, иди ляг. Нет никакого смысла в том, чтобы все мы крутились вокруг нее всю ночь.
Молли,
— Ты действительно хочешь, чтобы я легла в постель?
— Хочу. Иди, пожалуйста. Все будет хорошо. Ну, иди же, иди.
Он закутал ее в одеяло и прижал к себе ребенка. Девочка казалась очень крошечной в его смуглых руках. Молли медленно шла через комнату. Она оглянулась на Баррича, но он смотрел только на ребенка.
— Тише, — сказал он ей, — тише.
Молли залезла в постель и натянула на себя одеяло. Баррич не садился. Он стоял перед огнем, тихонько покачиваясь, и похлопывал ребенка по спине.
— Баррич? — тихо окликнула его Молли.
— Да? — Он не обернулся, чтобы посмотреть на нее.
— Тебе не годится спать в этом сарае в такую погоду. На зиму тебе лучше переехать в дом и спать у очага.
— О! Там не так уж и холодно. Все это дело привычки, знаешь ли.
Наступило недолгое молчание.
— Баррич. Я бы чувствовала себя спокойнее, если бы ты был ближе. — Молли говорила очень тихо.
— Что ж. Тогда, думаю, так я и сделаю. Но тебе нечего бояться этой ночью. А теперь спите.
Он наклонил голову, и я увидел, как он коснулся губами головки ребенка. Очень тихо он начал петь. Я пытался разобрать слова, но голос его был слишком глубоким. И я не знал этого языка. Плач постепенно затихал. Баррич принялся неспешно ходить с девочкой по комнате перед огнем, взад и вперед. Я был с Молли и смотрел на нее, пока она не заснула под успокаивающее пение Баррича. Единственный сон, который я видел после этого, был об одиноком волке, бегущем, бегущем, бегущем. Он был так же одинок, как я.
15. КЕТТЛ
Королева Кетриккен вынашивала ребенка Верити, когда бежала от будущего короля Регала, чтобы возвратиться в горы. Некоторые осуждали ее и говорили, что, если бы она осталась в Бакке и попыталась захватить власть, ребенок мог бы в полной безопасности родиться там. Возможно, если бы она так поступила, люди Баккипа объединились бы и все герцогство Бакк смогло бы более организованно сопротивляться островным пиратам.. Возможно, Прибрежные Герцогства сражались бы лучше, если бы в Бакке была их королева. Так говорят некоторые.
Общее мнение тех, кто жил в замке Баккип в то время и был хорошо информирован о политическом курсе Видящих, совершенно другое. Все без исключения считали, что Кетриккен и ее нерожденный ребенок были бы втянуты в грязную игру. Ибо даже после того, как королева Кетриккен ушла из Баккипа, те, кто поддерживал Регала, делали все возможное, чтобы дискредитировать ее. Они доходили до утверждений, что отцом ее ребенка был вовсе не Верити, а его бастард-племянник Фитц Чивэл.
Предположений о том, что случилось бы, останься
Еще сильнее терзало ее то, что многие месяцы после этого она получала известия о том, что в горах за Джампи видели людей в одежде гвардейцев Верити. Эти люди, жалкие и несчастные, блуждали в одиночестве по горным поселкам. Они, по-видимому, не вступали в разговоры с местными жителями и, несмотря на оборванную одежду, часто отказывались принимать помощь или пищу. Некоторые из них время от времени приходили в Джампи, но были не в состоянии ответить на вопросы королевы о Верити и о том, что же с ними произошло. Они не могли даже вспомнить, когда и при каких обстоятельствах расстались с ним. Все эти люди были одержимы стремлением вернуться в Баккип.
Кетриккен все больше убеждалась в том, что напавшие на Верити и его стражу использовали не только оружие, но и магию. Одни бросились на них с мечами и стрелами, а предательская группа владеющих Скиллом лишила мужества и дезориентировала гвардейцев. Королева решила, что все они были наемниками принца Регала. Это усилило ее ненависть к брату мужа.
Я проснулся от стука в дверь. Я сел, плохо соображая, где нахожусь, и промычал что-то в ответ.
— Мы выходим через час, — крикнули из-за двери.
Я выбрался из-под сбившихся одеял и из сонных объятий Старлинг, нашел и натянул сапоги, потом плащ. В комнате было очень холодно, и я плотнее завернулся в плащ. Старлинг немедленно передвинулась на теплое место, нагретое моим телом. Я наклонился над кроватью.
— Старлинг? — Ответа не последовало, и я потряс ее за плечо. — Старлинг, мы выходим меньше чем через час. Вставай!
Она тяжело вздохнула.
— Иди. Я скоро буду готова. — Она зарылась в одеяла. Я пожал плечами и оставил ее.
Внизу в кухне Пелф снимала с противня груду лепешек, которые она держала на огне, чтобы не остыли. Она предложила мне съесть несколько с маслом и медом, и я был только рад принять ее предложение. Дом, днем раньше бывший таким тихим, сейчас наполнили люди. Судя по сильному сходству между ними, они были одной крови.
Маленький мальчик сидел за столом и кормил пестрого козленка кусочками лепешек со своей тарелки. Время от времени я ловил на себе его взгляд, но, когда улыбнулся ему, мальчик широко раскрыл глаза. Сохраняя серьезное выражение, он встал и унес свою тарелку. Козленок поскакал за ним.