Странствующий рыцарь

Рейнольдс Энтони

— Он просто гадюка, — кивнул Калар. — Похоже, он готов на любую подлость.

— Вот что я скажу: сейчас мы пойдем к нему и покончим с ним раз и навсегда.

— Нет, — твердо сказал Калар. — Сначала нам нужны доказательства.

Мальчишка-слуга поднял полог палатки и шагнул внутрь, почтительно поклонившись.

— Чего тебе? — прорычал Бертелис.

— Благородные господа, барон Монкадас и лорд Танбурк желают с вами говорить, — сказал мальчишка.

— Тогда не заставляй их ждать снаружи, как нищих,

дурак!

Слуга вышел наружу, и в палатку втиснулась массивная фигура барона Монкадаса. Бородатое лицо барона сурово хмурилось. Он был таким громадным, что внутреннее убранство палатки, казалось, стало меньше в его присутствии. За ним вошел высокий и стройный Танбурк, его лицо выражало тревогу и едва сдерживаемую ярость.

— Ты в порядке, парень? — спросил барон.

— Да, — кивнул Калар.

— Слава Владычице, что ваши раны не оказались еще опаснее, — сказал Танбурк.

— Если бы я не проснулся так вовремя, мне перерезали бы глотку.

— Должно быть, сама Владычица разбудила вас, — прошептал Танбурк.

Калар снова подумал о голосе своей сестры, который слышал во сне.

— Двоих убийц взяли живыми, да? — спросил Бертелис.

— Да, — ответил Монкадас. — Танбурк вызвался лично заняться их допросом.

— Отлично, — усмехнулся Бертелис. — Пусть их смерть не будет легкой.

Танбурк вежливо поклонился.

— Главное — выяснить, кто послал их, Танбурк, — велел Калар, в чьем голосе звучал гнев.

— Выясним, — сказал рыцарь, снова поклонившись. — И еще раз позвольте мне выразить радость, что никто из вас не пострадал еще серьезнее из-за этого гнусного покушения.

Высокий рыжеволосый рыцарь еще раз поклонился и вышел.

— Это был Малорик, — сказал Бертелис барону, глаза молодого рыцаря горели гневом.

— Я так не думаю, — тихо сказал барон Монкадас.

— Что? — удивился Калар. — Кто же еще это мог быть? Как бы то ни было, Малорик хитрая бестия. Несомненно, он позаботился о том, чтобы след убийц не привел к нему.

— Я уже говорил с ним, — сказал барон. — Он отрицает свое участие в этом.

— Ну, разумеется, он будет это отрицать! — с яростью произнес Бертелис.

— Да замолчи ты! — громовым голосом рявкнул барон. Наступила тишина, и когда барон заговорил снова, его голос звучал тише:

— Да, Малорик отрицает свое участие, и я верю ему.

Бертелис фыркнул, но Калар молчал, размышляя.

— Тогда один из его рыцарей?

— Может быть, — уклончиво ответил барон.

— Я вызову его на поединок! — внезапно заявил Бертелис.

— Нет, — твердо сказал Калар, подумав о Гюнтере, полумертвом от ран, лежавшем в своей палатке. — Я больше никому не позволю сражаться вместо меня!

— Но они и на меня напали, Калар! Я имею право вызвать его!

— Целью был я, — возразил Калар. — Тебя они только держали. Они могли бы убить

тебя, но не убили. Нет, убить они хотели именно меня.

Я сам вызову Малорика на дуэль.

— Нет, — решительно заявил барон, его лицо выражало суровую непреклонность. — Я больше не позволю поединков, и это мое последнее слово как старшего из рыцарей.

Калар изумленно уставился на барона. Бертелис открыл рот от удивления.

— Это неслыханно! — наконец произнес младший брат Калара.

— Поединков больше не будет! — снова рявкнул барон, а его глаза сверкнули злостью. — Нас окружает сильный и коварный враг, угрожающий опустошить наши земли, а эта ваша вражда с Сангассами зашла уже слишком далеко. Один рыцарь убит, а Гюнтер, лучший боец, чем любой из нас, едва жив. Даже если он выживет, вероятно, он не сможет больше сражаться. Нет, хватит с меня вашей мелкой грызни! Когда война закончится, и вы вернетесь в свои владения, там можете делать что хотите, но сейчас есть дела более важные, чем дворянские междоусобицы.

В палатке наступила тишина. Калар и Бертелис смотрели в пол, а барон Монкадас переводил свой яростный взор с одного брата на другого.

— Я уже говорил об этом с Малориком, и заставил его поклясться честью, что ни он, ни кто-либо из его рыцарей не будет продолжать эту вражду до окончания войны. Вы, сыновья лорда Гарамона, тоже должны поклясться в этом.

Калар, уставившись в пол, скорбно покачал головой. «Как могло дойти до такого?», подумал он.

— Ладно, — произнес он наконец. — Клянусь честью.

Бертелис тоже сквозь зубы процедил клятву.

— Хорошо, — кивнул барон Монкадас. — Напавшие на вас будут допрошены, и если выяснится, что им заплатили за это, и они назовут своего нанимателя, его будут судить. А сейчас вам лучше отдохнуть.

Завтра у нас будет нелегкий день. Разведчики доложили, что отряды врага передвигаются уже при свете дня, не скрываясь, примерно в двадцати милях к югу отсюда. Мы направимся туда и очистим район от зверолюдов. Желаю вам доброй ночи и да благословит вас Владычица.

Танбурк, незаметно стоя в тени подслушивал разговор. Лицо рыцаря было искажено от ярости.

* * *

Когда первые лучи рассвета озарили землю, еще один крестьянин был вздернут на суку, бессмысленно задергав ногами в агонии, когда его горло захлестнула петля. Четырнадцать других трупов уже качались в петлях, свисая с деревьев.

Бертелис пристально смотрел на повешенного, наблюдая, как лицо умирающего синеет. Руки неудачливого убийцы были связаны за спиной, он сучил ногами и дергался, выпучив глаза. В воздухе разлилось зловоние, когда кишечник повешенного самопроизвольно опорожнился. Бертелис с отвращением покачал головой.