Странствующий рыцарь
Шрифт:
— Ну, что скажешь насчет моих новых украшений?
— Очаровательно, — сказал Калар. — Твои родственнички?
Малорик усмехнулся.
— Ах, как остроумно. А я слышал, что ваша ночная охота снова была неудачной. Вы как будто специально избегаете зверолюдов.
Наверное, вы нашли какой-нибудь хлев, в котором и прячетесь каждую ночь, пока настоящие бойцы сражаются? Может быть, ты там приятно проводишь время с каким-нибудь молодым красивым конюхом, а?
Калар почувствовал, что умиротворенность, которой он
Калар понимал, что эта встреча может плохо кончиться, но его гордость была ущемлена. При мысли о прекрасном лике Владычицы его гнев несколько утих. Он заставил себя улыбнуться.
— Поздравляю вас с успешной охотой. Пожалуй, я пойду, чтобы не сломать тебе нос еще раз. Наверное, твоя мамаша будет весьма недовольна, если твоя смазливая мордашка окажется попорчена, — сказал Калар дружеским тоном, и, поворачиваясь, добавил, — а я слышал, что старая шлюха в гневе неприятна.
— Что ты сказал?! — вскипел Малорик.
— Я сказал, что твоя мать — добродетельная женщина, — громко объявил Калар.
— А твоя — ведьма и гниет в могиле! — прорычал Малорик. — Самое подходящее для нее место. Говорят, она была ведьмой.
Калар застыл на месте, побледнев от ярости.
— Твоя сестра тоже была ведьмой, — продолжал Малорик. — Именно поэтому ее и забрали, не так ли?
Калар развернулся и с перекошенным от бешенства лицом бросился к наследнику Сангасса. Малорик с наглой улыбкой смотрел на него, подмигнув рыцарю, стоявшему рядом.
Без лишних церемоний Калар впечатал кулак в лицо Малорика, снова сломав ему нос.
— Посмей только вякнуть еще что-нибудь о моей матери и сестре, шлюхино отродье, — тяжело дыша, произнес Калар.
Малорик, поднявшись с земли, прижал руку к кровоточащему носу, но его глаза триумфально сияли.
— Я принимаю вызов, — прохрипел он.
— Что? — не понял Калар.
— Ты ударил меня перед всеми рыцарями, собравшимися здесь. Я принимаю твой вызов, и моим чемпионом будет сир Ганелон.
Стройный рыцарь, стоявший рядом, поклонился, насмешливо улыбнувшись.
Калар выругался.
Теперь он узнал этого рыцаря. Ганелон, чемпион Сангасса; Ганелон Мясник.
Худощавый молодой человек ниже среднего роста, он был больше похож на избалованного мальчишку-щеголя, чем на смертоносного воина, каким, по слухам, он был. Его длинные волосы, свисавшие ниже плеч, были надушены и тщательно расчесаны, а гофрированные доспехи последней моды богато украшены и начищены до зеркального сияния. На его лице постоянно была улыбка, но глаза были холодными и мертвыми, словно у рыбы.
Ганелон прославился как победитель
— Отлично, — сказал наконец Калар. — Назови время и место.
— Полдень, — ответил Ганелон, глядя в глаза Калару. — Поле к западу за лагерем.
— Я приду, — кивнул Калар.
— Надеюсь, — усмехнулся Ганелон.
Малорик, стоявший рядом с ним, даже не пытался скрыть своей радости.
* * *
— НЕТ! Я сам способен постоять за свою честь в поединке! — заявил Калар.
— Тебе не сравниться с ним в бою! — решительно возразил Гюнтер, повернувшись к молодому рыцарю.
Калар облачался в доспехи с помощью слуг, вытянув руки, пока на нем закрепляли последние элементы брони.
— Этот Ганелон — хладнокровный убийца, — продолжал Гюнтер. — И он владеет клинком куда лучше тебя.
— Я не позволю тебе выйти на поединок вместо меня! — упрямо запротестовал Калар.
— Я обещал защищать тебя, — твердо ответил рыцарь-ветеран.
Калар возмущенно фыркнул.
— Обещал моему отцу?! Да он никогда бы не просил защищать меня!
Он меня просто ненавидит!
— Это не так, Калар, — вздохнув, сказал Гюнтер. — Но это обещание я дал не ему.
— Да? Кому же?
— Леди Иветте, твоей матери.
Калар изумленно моргнул, злые слова, которые он был готов произнести, застыли у него на языке. Махнув рукой, он приказал слугам выйти из палатки.
— Она просила меня защищать тебя и твою сестру, — сказал Гюнтер, когда слуги ушли, голос рыцаря-ветерана звучал тихо, и глаза были полны скорби. — Она боялась за вас. Это было лишь за день до того, как она… умерла. Она была на последнем сроке беременности, и ее мучила сильная боль, но она думала только о тебе и Анаре.
— Она была беременна? — в замешательстве спросил Калар, позабыв о своем гневе.
Гюнтер понял, что сказал слишком много.
— Да… — неохотно сказал он. — Роды были очень тяжелыми. И мать и дитя умерли.
Калар долго смотрел в пустоту.
— Я не знал… — произнес он наконец. — Никто не говорил мне, как она умерла.
— Прости, я сожалею, что заговорил с тобой об этом. Как бы то ни было, — сказал Гюнтер, откашлявшись, — через год Анару забрали. И тогда я не смог сделать ничего, несмотря на мое обещание. Но здесь и сейчас я могу тебя защитить. Обещать и не защитить обоих ее детей… я не смогу жить после такого позора.
— Но я не хочу, чтобы ты погиб из-за меня, — сказал Калар.
— Я не собираюсь погибать, мальчик мой, — ответил Гюнтер. — Позволь мне сразиться. Позволь почтить желание твоей матери.