Страшная тайна Ивана Грозного. Русский Ирод
Шрифт:
В Литве князя откровенно не любили и не уважали На Руси, какими бы правильными ни были его обвинения, высказанные Ивану Грозному, считали изменником, ведь одно дело бежать и обличать в письмах, но совсем другое — с мечом выступать против своего Отечества! То, что его визави по переписке был преступником перед собственным народом, не обеляет самого Курбского. Князь Андрей Михайлович Курбский — предатель собственной страны и собственного народа! Он воевал в отрядах её врагов с оружием в руках и даже сам водил на русичей такие отряды, причём не защищаясь от нападок,
Сам Курбский оказался ничем не лучше проклинаемого им Ивана Грозного, только масштаб имел мелковатый. Грозный тиранил всю Московию, Курбский — вверенный ему Ковель и соседей, которые не могли ответить тем же. Но стоило королю Стефану Баторию грозно глянуть на мелкого пакостника, как вся спесь с того слетела вмиг, стал «подножнейшим слугой». Мелкие тиранчики — самые гадкие; если от злодеяний Ивана Грозного берёт оторопь и рождается гнев, то от пакостей, творимых князем Курбским, появляется чувство гадливости. И не оправдывает его бегство слух о там, что Иван Грозный собирался наложить на него опалу. Тогда московский царь ещё не был так крут, чтобы тайно спасать от него свою шкуру, перелезая через крепостную стену и подводя под плаху многих и многих людей, в тот числе собственных мать, жену и сына.
Андрей Михайлович Курбский предатель не только тем, что бежал, но прежде всего тем, что предал своих родных, оставив их расплачиваться за себя, тем, что воевал против своего народа, своей земли.
Его потомки не прославили фамилию Курбских в веках, они стали католиками, спокойным нравом не отличались, одного из правнуков даже били кнутом за убийство собственной жены...
А в Московии, откуда он так позорно и тайно бежал, жизнь шла своим чередом. Побег Курбского сильно задел царя Ивана Васильевича, заставил его не только спешно писать яростный ответ, но и задуматься над самой сутью своей власти, над тем, как справляться с противлением бояр, как искоренять измену.
Наверное, бегство князя ускорило решение о введении опричнины...
Он грозен, батюшка, и милостив, Он за правду жалует, за неправду вешает...За 20 лет до конца.
ОПРИЧНИНА
— Не-е... — мотал головой облезлый мужичок в куцей
— Врёшь! — ахала толпа.
— Вот как есть не вру! — размашисто крестился мужичонка.
Рыжий растрёпанный парень с соломой в волосах засомневался:
— Да откель два-то? Рядом, что ли, растут, один слева, другой справа? А ежели поднять надо, то как? По очереди или оба сразу?
Толпа хохотала от души. И впрямь такого не видывали, чтоб у живой твари два хвоста были. Ой врёт болтун!
Но тот снова мотал головой, пытаясь перекричать смеющихся:
— Не! В том-то и дело, что в разных местах!
— Как это? — вокруг чуть притихли от таких чудес. В каких таких разных местах могут быть два хвоста? Мужик доволен вниманием, даже чуть приосанился, предвкушая изумление от следующих слов:
— Да! Один сзади, как положено... — и едва успел выкрикнуть окончание, пока толпа не принялась гоготать снова: — А второй спереди, где голова! Вот!
Все разом замолчали, потом раздался возмущённый голос здоровенного, как старый дуб, бондаря:
— Ты ври, да не завирайся! Как это спереди, на голове, что ли?!
Такого и впрямь не видывали... Но сплетник уверенно подтвердил:
— Ага! Вот бают, что промеж глаз второй хвост и растёт. И ухи огроменные...
Но слушавшим было не до величины ушей страшилища. Все пытались представить, что может делать этакое чудище вторым хвостом, растущим между глаз. Тут же нашлись сомневающиеся:
— Это тебе, видать, спьяну привиделось.
— Не бывает такого.
Мужичок был весьма доволен удивлением слушателей. Он даже не стал объяснять, что сам страшилище не видел, а рассказывал со слов своего дальнего родственника, у которого сват был свидетелем того, как этот подарок царю спускали с огромной ладьи в Астрахани. Ответил уже спокойней, без запала:
— Ничего не привиделось! Два хвоста, как есть два! Иначе к чему бы чудище аж в Москву тащить? Ежели бы обычный был, так у нас и своих уродов полно...
Криков уже не слышно, москвичи призадумались. Бондарь снова поскрёб затылок:
— Ежели за тридевять земель в Москву прут, стало быть, и впрямь чудище...
И тут кто-то вспомнил, что у арабского купца видел такого, только маленького, из кости резанного, забожился:
— Вот те крест! Бывают такие! Не поймёшь, где голова, где зад! Что впереди хвост висит, что сзади...
Ближе к рассказчику, расталкивая всех локтями и боками, протиснулась толстая баба, если бы не слой жира на её теле, досталось бы не спешившим подвинуться. Но телеса бабы были мягкими, кто-то даже попытался, воспользовавшись моментом, ущипнуть её за зад, и тут же завопил, получив тычок в поддых. Мягкий кулак красотки бил больно.
— Я тоже видела! — объявила баба зычным, почти мужским голосом.
— Чего видела? — заволновалась толпа. А ну как она видела живую тварь?
— Такую игрушку у купца.
К бабе тут же потеряли интерес. Кто-то привычно засомневался:
— А как разобрать, где у него перед, а где зад?
Ответом был хохот:
— Тебе-то зачем? Под хвост заглянуть хочешь?
— Не, — замотал головой сомневающийся, — он же идти куда-то должен? Так вот каким местом его к воротам повернуть, чтоб правильно пошёл?