Страшно любимая
Шрифт:
Желейка нахмурился, а после повернулся ко мне:
— Соня, окажи любезность, принеси воды, — произнёс он и затем с нажимом: — Фург проводит в пищеблок и обратно.
Я тяжело вздохнула. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, для чего желейке понадобилась вода. Аккуратные орланские уши сочли лишними и мои, и вампирские. Скандалить и доказывать своё право участвовать в решении проблем не хотелось, но…
— Соня, пожалуйста.
Оценив решительность в голосе и глазах каха, я кивнула и со свистом выпустила воздух, который уже набрала в грудь для следующей фразы. Если он так просит, то ладно.
— Удивительно, —
Ках пожал плечами:
— Соня упряма и вспыльчива, но не глупа. Правда, для того, чтобы это понять, с ней надо познакомиться поближе.
Улянь огляделся и, оставив цаце следить за показаниями приборов, жестом поманил механика в дальний угол медотсека.
— Надо поговорить. Если что, Алукард тебя позовёт.
Когда мужчины остались в относительном одиночестве, ках признался:
— Мне всё это не нравится. Мефисто знает, куда мы везём пленников, но понятия не имеет зачем. Фург не в курсе даже конечной цели полёта. Алукард явно знает и то и другое, но, связанный магической клятвой, молчит. Мирта и капитан вне зоны доступа, как и штатный повар. Впрочем, Нелли наверняка ничего полезного сообщить не в состоянии в любом случае. Остаёшься ты.
— Увы, — гарн развёл руками. — Меня ситуация настораживает не меньше твоего, но ничем помочь не могу. Меня, а вернее мой корабль, наняли для проведения операции. Я был в курсе необходимости выкрасть двух лорри из казематов Алтеи. Это всё. К тому же я тоже давал магическую клятву Роберту.
— Даже так… И много заплатили? — явно разочарованный ответом, протянул Улянь.
— Достаточно. И не деньгами.
— А поподробнее?
Сэлиней молчал, угрюмо рассматривая собеседника. Долго.
— От этого может зависеть твоя жизнь.
Раздражённо махнув хвостом, гарн развернулся, намереваясь вернуться к стабу, когда ках добавил:
— И жизнь Мирты. В первую очередь именно её.
Мужчина замер. Хвост снова дёрнулся, хлестнул по бокам.
— На корабле установлены подпространственные двигатели. Кроме того, предоставлен запас топлива для них.
Настала очередь каха молчать и хмурить брови под пристальным взглядом собеседника. Наконец очень тихо, одними губами Улянь произнёс:
— Сэлиней, мне нужен выход в сеть. Закрытый канал. Можешь обеспечить?
— Мы вернулись, — нарочито громко объявила от двери Соня.
Одновременно цаце призывно махнул рукой:
— Сэл!
В следующую секунду механик склонился над виртэкраном.
— Думаю, через четверть часа Мирта очнётся, — прокомментировал он, не глядя на остальных. — Улянь, Фург проводит тебя к моей мастерской. Держи ключ. В дальнем шкафу на нижней полке серая коробка из-под стимеров. Поищи в ней.
Глава 28. Тесные связи. Мирта
— Прибыли, — Сэл ободряюще сжал мои пальцы, когда звездолёт вынырнул из подпространства. — Совсем скоро будем возле Гессы. Как ты себя чувствуешь?
Я скептически фыркнула и пожала ушами.
— Чудесно, как видишь!
Гарн окинул меня пристальным взглядом и в свою очередь усмехнулся:
Откровенно говоря, я предпочёл бы видеть тебя в горизонтальном положении.
— Не ты один, — отмахнулась, нервно потирая подбородки и прокручивая в голове порядок запланированных действий. — Улянь аналогичными предложениями
Если на то пошло, самочувствие оставляло желать лучшего, но было не место и не время поддаваться слабости. Я шкурой ощущала, что грядущие неприятности не заставят себя долго ждать. И как ни хотелось увильнуть от переговоров с представителями Гессы, увы. Конечно, нашими усилиями Роберт находился теперь в сознании и даже говорить мог, зато контролировал себя пока с большим трудом.
Уж не знаю, у всех акронов такая фигня после обретения якоря или только у этого конкретного, но создавалось ощущение, что доброй половиной сознания блондин пребывает в прострации. Рассеянный, отрешённый и вообще дурной. Ну, хоть не бешенный, и то хлеб, хотя видок тот ещё. Говорит еле-еле, ибо пластик и стекло от рыкающего баса всё ещё лопаются. Зато взгляд мечтательный и просветлённый, будто не глава экспедиции, а юная дева на выданье.
Кстати, о девах. Нелли от своего любимого не отлипала и на всех, имевших неосторожность приблизиться к её драгоценному, смотрела волком. Аж мурашки по спине и дрожь в коленках. А я… А что я? Когда припоминала аспекты тайны акронов, становилось страшно. Несмотря на магическую клятву, слишком многое для Гессы было поставлено на карту. Наша ставка на этом фоне выглядела откровенно убого. Для них. Лично мне собственные жизнь и свобода представлялись вполне себе полноценными аргументами.
Система акронов уже показалась на экране моего виртлиста, который Сэл запараллелил с оборудованием в командной рубке. Мы с ним, с механиком, а не с оборудованием, устроились в техотсеке. Нервничать можно было где угодно, но здесь почему-то это выходило как-то поспокойнее что ли. Звучит глупо, а что поделать?
Уж не знаю, влияли на нас флюиды пленных менталистов или атмосфера накалялась сама собой. В любом случае за пределами техотсека меня караулил Фург, жаждущий получить обещанные расчёты. Мефисто тоже на нервах, а значит голоден. Это ещё хорошо, что Улянь чуть ли не силком Соню в стаб запихнул, едва тот освободился. Не знаю, каким образом ках уломал мою упрямую сестрёнку не отсвечивать, но убедил-таки. Если бы ещё и сестра сейчас маячила перед глазами, пугая нездоровой бледностью и синяками, я бы точно свихнулась.
Один цаце оставался невозмутим. Честное слово, если выберемся из этой передряги живыми, напрошусь к нему в ученицы. Медицина мне до звезды, а вот умение стоически переносить любые тяготы и не давать волю психозам очень бы пригодились.
— Ладно, — я поднялась на ноги. — Надо идти. Проводишь?
По-хорошему, сейчас стоило бы спокойно обдумать ещё раз, что и как говорить парламентёрам с Гессы, как себя вести и всё такое, но большую часть оставшегося времени пришлось потратить на уговоры. В том смысле, что банши даже на время отказалась оставить капитана. Думаю, попроси её Роберт, она бы ушла, но блондин и сам был слегка не в себе. То и дело застывал, уставившись на Нельку, и в эти моменты улыбка буквально растекалась по его отрешённому от окружающей действительности лицу. Не играла на губах, а именно «растекалась», тёплым светом мерцая в глазах, на скулах и кажется даже в волосах сверкала бликами какого-то непонятного мне блаженства. Я бы позавидовала, но не до того.