Страсть ей к лицу
Шрифт:
Ашер горько усмехнулся. Нет. Он твердо вознамерился выиграть и самолично раздобыл документ. Тем более что за него полагалась огромная награда.
Что же, он не ищет для себя извинений. И сложись обстоятельства подобным же образом, сделал бы то же самое. И все же Ашеру было не по себе. Неприятно сознавать, что невольно причинил зло подруге бабушки. В прошлом он сделал много такого, чем не стоило гордиться, но темная сторона его жизни никогда не отражалась на родных.
Швырнув перчатки на стол в передней, он зашагал к кабинету. Налил себе бренди и стал бродить по комнате с рюмкой в руке, не находя себе места.
Наконец
Вряд ли... Шербрук не видел его лица, а что касается Изабел... Он похитил ее, но почти сразу оставил одну, и если не считать голоса, она ни за что его не узнает. Кроме того, почему кто-то из Шербруков свяжет внука миссис Мэнли, лучшей подруги Барбары Шербрук, с событиями прошлой весны?
И все же ему это не нравилось. Он сам прекрасно распознавал голоса и, однажды услышав чей-то голос, никогда его не забывал.
Ашер нахмурился. Насколько велика возможность, что Изабел Шербрук узнает его голос? В прошлом году он сказал ей всего несколько фраз. Она может посчитать, что его голос ей знаком, но весьма маловероятно, что свяжет его с человеком, который похитил ее и держал в плену.
Обретя некоторую долю уверенности, он допил бренди, подошел к буфету и поставил рюмку. Еще немного побродил по комнате, прежде чем решил, что о сне не может быть и речи. Перебрав несколько способов убить время, он наконец сообразил, что неплохо бы прокатиться к поместью Ормсби и осмотреть окрестности. Он давно уже не бывал в тех местах, и нужно разведать, по-прежнему ли не составит труда проникнуть в дом. Свежим глазом оглядеть дом и примыкающие к нему земли, а потом уже составить определенный план.
Хорошенько все обдумав, Ашер вернулся к конюшне, отказался от предложения конюха помочь, оседлал коня и умчался в темноту.
Добрался он в Ормсби-Плейс без особых приключений и вскоре уже вел коня через тот же лес, где побывал прошлой ночью. Под прикрытием деревьев он внимательно осмотрел конюшни и, удостоверившись, что вокруг нет ни души, стал пробираться к дому.
Какое счастье; что сады, окружавшие здание, настолько обширны и несколько дорожек ведут в самые укромные уголки. Пожалуй, в кустах, деревьях и увитых плющом беседках может спрятаться небольшая армия.
Пробравшись к восточному крылу дома, он вошел в беседку с белыми решетчатыми стенами, выходившую на маленькое декоративное озеро, и стал рассматривать высокое здание. Между ним и домом лежал широкий газон, на котором росло несколько великолепных дубов, но отсюда он все мог ясно видеть. Большого труда не составит пересечь примыкавший к кабинету маленький двор, хотя в этот момент он будет на виду у любого, кому вздумается выглянуть в окно.
Лунный свет был достаточно тусклый, и здание казалось гигантской темной громадиной. Судя по тому, что ни в одном окне восточного крыла не было света, очевидно, здесь никто не жил. Насколько помнил Ашер, апартаменты маркиза были на втором этаже западного крыла. Большинство жилых помещений находилось в центральной части дома, и в это время ночи Ормсби скорее всего был именно там. На первом этаже восточного крыла располагались бальный зал, музыкальный
Оставив беседку, Ашер направился к дому, то и дело прячась за кустами и деревьями. Взялся за ручку стеклянной двери и улыбнулся, когда она легко повернулась. Он на это и рассчитывал: в провинции редко запирают дверь на ночь.
Войдя в просторную комнату, он немного помедлил, давая глазам привыкнуть к полному мраку, а потом вынул из кармана маленькую свечку, которую обычно носил с собой. Удар огнива о кремень, и в кабинете загорелся крошечный огонек. Загородив его рукой, Ашер оглядел комнату. Здесь, похоже, ничего не изменилось. Даже мебель расставлена, как он помнил. И Гейнсборо по-прежнему висел на стене, скрывая сейф.
Ашер пересек комнату и остановился перед огромной картиной. Каковы его шансы на успех? Если письма в сейфе, значит, через несколько минут окажутся у него в руках. Но сначала нужно снять картину, открыть сейф, поискать письма, если таковые там лежат, а потом проделать все в обратном порядке. Это займет много времени, которого у него нет. Нельзя, чтобы кто-то узнал об ограблении, и нужно позаботиться о том, чтобы все осталось, как было до его прихода в кабинет. Кроме того, не известно, дома ли Ормсби. Что, если ему придет в голову заглянуть в кабинет?
Пожалуй, лучше всего заглянуть за картину, и не более того.
Слегка сдвинув картину, Ашер поморщился, когда услышал тихий скрежет, — это картина задела о стену. Выждав несколько напряженных секунд, он заглянул за раму. Сейф оказался на месте. Желание нанести удар именно сейчас, вскрыть его и достать письма Талии было почти неодолимым, но Ашер сдержался. После случившегося прошлой зимой кошмара он больше никогда не станет менять планы в последний момент, и, кроме того, он пришел сюда только взглянуть, и ничего более.
Ашер неожиданно замер. Волоски на затылке встали дыбом. Некое движение в воздухе... едва различимый звук... Вроде бы ничего тревожного, но инстинкт предупреждал, что медлить нельзя, а он всегда прислушивался к собственным инстинктам. Не рассуждая и не задумываясь, Ашер в мгновение ока сдвинул картину на прежнее место и выскочил во двор, едва успев закрыть за собой дверь.
Свечу он затушил уже на свежем воздухе, а после этого метнулся к одному из толстых дубов на газоне. Спрятался за ствол, сунул свечу в карман и, обернувшись, взглянул на дом. В кабинете загорелся свет! Иисусе! Ему едва удалось скрыться. Как же он был прав, доверившись интуиции!
Несколько минут он следил, как кто-то медленно обходит комнату со свечой в руке. Не тот крохотный огонек, с которым Ашер бродил по кабинету. Некто держал большой канделябр. Почти наверняка это маркиз, а не любопытный слуга.
Ашер замер, когда высокий мужчина остановился перед стеклянной дверью и выглянул наружу. Ормсби!
Какое-то невыносимое мгновение маркиз стоял, глядя в ночь, словно чувствовал, что кто-то скрывается во дворе. Потом повернулся, словно с кем-то беседовал, и, к величайшему удивлению Ашера, вышел во двор, по-прежнему держа канделябр.