Страсть ей к лицу
Шрифт:
Ашер и Джулиана вышли в сад. День выдался теплым, и они не спеша шагали по причудливо извивающимся дорожкам. Дойдя до тенистой беседки, увитой желтыми и белыми розами, они сели на каменную скамью. Джулиана расправила юбки и выжидающе посмотрела на Ашера.
Он сел рядом и откинулся на спинку скамьи. Взгляд Джулианы скользнул по его черным волосам, доходившим почти до плеч, — они были несколько длиннее, чем диктовала мода, но как же это ему шло! Темно-синий фрак идеально обтягивал широкие плечи, чесучовые брюки прекрасно обрисовывали сильные
Заметив ее взгляд, Ашер спросил:
— Итак? Я выдержал испытание?
Джулиана вспыхнула, словно ее поймали на месте преступления.
— Простите...
— О, не стоит извиняться. Смотрите сколько хотите... при условии, что мне тоже будут позволены такие вольности.
— О, перестаньте! — нетерпеливо отмахнулась Джулиана. — Я не в настроении вступать в словесные перепалки. Лучше скажите: у вас есть план, как раздобыть письма Талии?
— Разумеется, — пожал плечами Ашер. — Две ночи уйдут на разведку, а потом, если все будет хорошо, нанесу удар. Если предположить, что письма здесь, а думаю, так оно и есть, я в два счета их раздобуду.
— Молю Бога, чтобы у вас все получилось, — серьезно ответила Джулиана. — Эта история изводит всю семью. Талия так расстраивается, так измучена, и не только из-за болезни. Она чувствует себя виноватой, опозоренной и боится будущего. — Вздохнув, Джулиана опустила глаза на сложенные на коленях руки. — Бедный папа, он вне себя от беспокойства. Он тоже чувствует себя виноватым из-за собственной неспособности спасти ее. И так же мучится угрызениями совести. Это все ужасно!
Теплая рука Ашера легла на ее ладонь.
— А вы? — тихо спросил он, потрясенный тем, как легко готов взять на себя ее проблемы.
Джулиана немедленно отняла руку и, то ли имеясь, то ли плача, воскликнула:
— О, я опора семьи! Как обычно! Я не могу подаваться отчаянию, потому что в этом случае они посчитают, что все потеряно.
— Ваш отец — взрослый человек. Ваша сестра не ребенок, и эта ситуация — ее рук дело. Не считаете, что им давно пора прекратить во всем полагаться на вас и самим позаботиться о себе? — резко спросил Ашер.
— Да как вы смеете? — рассердилась Джулиана. — Я пришла к вам за помощью и не желаю выслушивать критику!
Сообразив, что промахнулся, Ашер виновато улыбнулся:
— Прошу прощения. Я сказал не подумав. Я не хотел вас обидеть.
Когда он смотрел на нее таким взглядом, Джулиана, к собственному стыду, сознавала, что готова простить ему все.
— Конечно, — пробормотала она, злясь на себя.— Вы обещали помочь. И я не собираюсь с вами ссориться. У меня и без того много бед.
— После того, что я обнаружил этой ночью, — пробормотал Ашер, — боюсь, у вас бед куда больше, чем вы подозреваете.
— О чем вы? — встревожилась она.
Ашер, не тратя времени, подробно рассказал о том, что случилось после ее ухода. А когда замолчал, Джулиана на несколько секунд лишилась дара речи.
— Господи милостивый! — взорвалась
— Полагаю, он не хочет рисковать. Боится, что добыча ускользнет.
— Но пока у него есть письма...
— Письма — вещь ненадежная. А вдруг Талии взбредет в голову забыть об осторожности и сбежать с Касуэллом?
Джулиана попыталась протестовать, но Ашер повелительно поднял руку.
— Подумайте сами: как только Талия станет женой Касуэлла, власть перейдет к последнему. Конечно, Ормсби по-прежнему способен обнародовать письма. Но как при этом будет выглядеть он сам? Конечно, общество может косо посматривать на вашу сестру, но роль Ормсби во всем этом деле, особенно попытка очернить новобрачную, выставит его в самом неприглядном свете. Общество станет считать его негодяем, что вполне справедливо. Такого Ормсби допустить не может. — Видя, что Джулиана призадумалась, он продолжал: — Не забывайте, Касуэлл считается как превосходным фехтовальщиком, так и метким стрелком. Думаете, маркиз хочет погибнуть на дуэли?
— Но и вы не забывайте о репутации Ормсби-дуэлянта, — почти рассеянно пробормотала Джулиана.
Рассуждения Ашера были вполне логичны. Почему никто из них не подумал о том, чем может закончиться для Ормсби его собственный шантаж? Наверное, потому, что всех их беспокоила цена, которую придется платить, и Ормсби на это рассчитывал. И тут Джулиане в голову пришла неожиданная мысль.
— Ормсби приставил к нам шпиона, чтобы тот предупредил, когда приедет Касуэлл! — ахнула она. — Он боится, что жених приедет тайно! И надеется помешать Талии и Касуэллу сбежать.
— Я тоже так думаю, — кивнул Ашер. — Ормсби не так уверен в себе. Конечно, он может держать у себя письма, только вот Талию не удержит.
Джулиана, хмурясь, уставилась перед собой.
— Сейчас о побеге не может быть и речи... тем более что Талия покрыта сыпью. И не знаю, согласится ли на побег сам Касуэлл... во всяком случае, не зная, почему это так необходимо. А если узнает причину... — Она прикусила губу и поморщилась. — Вместо того чтобы сбежать, он скорее всего просто повернется и уйдет, и разобьет сердце Талии или вызовет Ормсби на дуэль. Ни тот ни другой исход не сулит ничего хорошего.
Ашер с любопытством посмотрел на Джулиану.
— Вы считаете, что Касуэлл любит Талию недостаточно сильно? Думаете, он не простит письма?
— Не знаю. Я считаю, что он предан ей и искренне любит, а то, что она сделала, не так уж дурно. Но Ормсби пойдет на все, чтобы им навредить. Ни один джентльмен не женится на девушке, обманувшей его еще до свадьбы.
— Хм... неужели все зашло так далеко? — удивился Ашер.
Джулиана пронзила его негодующим взглядом:
— Конечно, Талия — глупая гусыня, но никогда не позволила бы Ормсби себя соблазнить! Вероятно, они встречались тайно, и, прошу заметить, по его наущению. И она написала несколько дурацких писем, но это все!