Страсть и приличия. Благородные сердца: Книга один
Шрифт:
– Пошлите за ним, – прошептал Уильям.
Улыбка мисс Фостер ослепила, и он заморгал, глупо открыв рот, когда она поднесла чашку с чаем к его губам. Вдруг ее лицо снова стало задумчивым.
– В чем дело? – жестом он показал ей, чтобы она продолжала.
Девушка сделала глубокий вдох, при этом лиф ее платья обтянул грудь, привлекая взор.
– В округе много безработицы и лишений, – посетовала она, отводя взгляд. – Через церковь мы стараемся поддерживать вернувшихся солдат. Трудоспособный мужчина может устроиться в шахту или сезонно на фермы, но те, кто был ранен, потерял
– Вы думаете, я буду сочувствовать их положению?
Его тон намеренно прозвучал провокационно, и Ханна покраснела, на что он и рассчитывал. Ему нравилось, как румянец заливал ее щеки и грудь.
– Некоторые из них вполне способны работать, милорд. Я вовсе не имела в виду, что вы должны заняться благотворительностью.
– Наймите их, – он жестом показал на свое лицо со шрамами и раненую руку. – Чем больше, тем лучше.
Ее ответная улыбка была завораживающей, и он получил удовольствие от того, что вызвал ее, но когда она поднесла ложку с яйцом к его губам, отвернулся.
– Достаточно, – прошептал он, слишком измученный, чтобы продолжать.
– Вы хорошо справляетесь, – подбодрила Ханна, отставляя поднос в сторону. – Я удивлена, как долго вы не спали. Слишком насыщенное утро для человека, который недавно вернулся в мир живых.
Виконт слабо вздохнул, совершенно не желая с ней спорить.
– Миссис Поттс впала в кулинарное безумие, как только узнала, что вы очнулись, поэтому у вас будет достаточно возможностей побаловать свой аппетит, когда он снова вернется, – продолжила Ханна. – Вам нужно восстановить силы в самые кратчайшие сроки.
Уильям надеялся, что она права, потому что множество вопросов требовали его внимания.
Слава богу, с четой Поттс все было в порядке, он беспокоился об остальном персонале. Кроули заплатит за свое вероломство, хотя Уильям не мог не стыдиться, что сам ни разу не вернулся в поместье, чтобы проведать людей, пытавшихся защищать его, когда он был мальчиком.
– Пришло время отдохнуть. – Уильям приподнял бровь, реагируя на приказной тон мисс Фостер, но не имел никакого намерения возражать. Плечо начало пульсировать, и он с радостью позволил ей опустить себя на кровать.
– Тревор будет здесь, когда вы проснетесь, и поможет вам, – добавила Ханна, как только Уильям принял удобное положение.
– А что насчет вас? Когда я проснусь, – пояснил он, видя, что девушка нахмурилась, – вы будете здесь?
– Боюсь, что буду, милорд, – резко ответила она. – Вам нужен человек, чтобы поить вас лекарствами и менять бинты, но я буду держаться подальше. Мистер и миссис Поттс нуждаются в моей помощи, хотя это изменится, как только вы наймете людей в поместье.
Она повернулась, чтобы уйти, но Уильям, не подумав, схватил ее за руку своей раненой конечностью. Было облегчением узнать, что рука все еще функционировала, но движение вышло слишком резким, и виконт застонал от боли.
– Осторожно, – прошептала девушка.
– Я не говорил, что хочу, чтобы вы ушли, – он умудрился пробормотать сквозь стиснутые зубы.
Она аккуратно положила его руку обратно на кровать, но не отпустила ее.
– Я останусь здесь на столько,
– Предложение побриться и подстричься все еще в силе? – уточнил он, внутренне ругая себя. Бритье лица было очень личным действом, и позволить леди выполнить эту услугу, было явно неразумно. И все-таки он не мог заставить себя отказаться от своих слов.
– Что скажете, если мы приведем вас в человеческий вид, когда вы почувствуете себя немного лучше?
Облегчение и усталость переполняли его в равной мере. Ханна выпустила его руку и убрала волосы со лба, очевидно, желая проверить, не вернулась ли лихорадка. Ее прикосновение было прохладным и успокаивающим. Как прикосновение матери… или любимой. У виконта не было возможности сравнить ни с той, ни с другой.
– Спасибо, Ханна, – пробормотал он, поддавшись искушению произнести ее имя вслух, когда сон почти одолел его.
Глава 8
Предположение
Дыхание Ханны перехватило. Звучание ее христианского имени из уст виконта было неожиданным. Все еще оставаясь у его кровати, она позволила себе несколько минут смотреть на него спящего.
Настроение этого человека оставалось очень переменчивым. В один момент он критиковал ее за неподобающее поведение, а в следующий – практически умолял не уходить. Точно также он вел себя в приступах лихорадки, то обвинял в адских пытках, то ошибочно принимал за небесное создание.
Что касается языка, она понятия не имела, что могут означать некоторые из его проклятий, и у нее не было никакой возможности удовлетворить свое любопытство. Повторение скверных фраз явно не входило в ее планы, если она хотела сохранить свое социальное положение в неизменном виде.
В поведении виконта не было ничего удивительного, учитывая, что она знала о его детстве. Жизнь этого мальчика с грустными глазами, который иногда присоединялся к их с сестрами играм, была далеко не легкой. Несмотря на наследование высокого титула и богатства, количество которого находилось за пределами воображения Ханны, цена, которую он платил за такую привилегию, была непомерно высокой.
Еще до болезни матери, семья Фостер пережила свою долю печали от потери двух сыновей между рождением Ханны и ее младших сестер. Денег никогда не было в избытке. У ее отца, младшего сына в семье Фостеров, не было ничего, кроме призвания. Скромное состояние матери была «съедено» высокой ценой ее болезни. Зато родители Ханны в изобилии обладали теплотой и любовью, и они безоговорочно делились этим с детьми.
В то время как виконт родился в семье, существование которой было омрачено трагедиями. Его дед, а после и отец управляли империей, будучи феодалами. Имея порочный характер, отягощенный любовью к крепким спиртным напиткам, дед набрасывался на любого, кто проявлял хоть какое-то недовольство, даже если под руку попадался единственный ребенок – отец Уильяма. Заключив брак в зрелом возрасте со знатной женщиной в обмен на спасение обнищавшего имущества ее семьи, неугомонный лорд не проявлял большого терпения, когда дело доходило до сына, которого она родила ценой собственной жизни.