Страсти Челси Кейн
Шрифт:
Джадд не сводил глаз с дороги и, вцепившись в руль, что было сил жал ногой на педаль газа. Он продолжал мысленно спорить с Хантером, доказывая не столько ему, сколько самому себе, что никто не подцеплял его на крючок, что он совершенно спокоен и гонит машину с такой чудовищной скоростью лишь потому, что боится увязнуть в снегу. В салоне «блайзера», перекрывая вой урагана, по-прежнему звучал голос Джеймса Тейлора. Когда он запел "Прелесть ее движений", Джадд шумно вздохнул и выключил магнитофон.
Стараясь сохранять спокойствие, Челси определила, что промежутки между приступами боли составляют не больше пяти минут. В ее доме погасло электричество, телефон не работал. Ураган лишил ее возможности обратиться к кому-либо
Первые роды длятся целую вечность. Она не пыталась подвергнуть сомнению эту старую истину, но недоумевала, почему ее схватки столь болезненны и столь часты.
Чтобы не поддаваться панике, она зажгла и расставила свечи во всех комнатах дома, сменила постельное белье, собрала все, что следовало взять с собой в больницу – на случай, если бы телефон вдруг ожил, и поднялась в детскую. Она хотела лишний раз убедиться, что комната полностью готова к приему своего маленького обитателя. В убранстве детской преобладали бело-желтые тона. Даже теперь, при погасшем электричестве, здесь было светло и необыкновенно уютно. Комната сияла чистотой, но Челси, чтобы хоть чем-то занять себя, вытерла пыль с маленьких шкафчиков и полок и задернула шторы. Все было в порядке. За исключением, разумеется, того, что она осталась совершенно одна, полностью оторванная от всего окружающего мира, и вот-вот должна была родить. А за окнами Болдербрука с неистовой силой завывал ветер.
Одиночество Челси разделял лишь верный Бак. Умный и сдержанный пес был замечательным сторожем, преданным другом, но что-что, а принимать роды он не умел…
Не зная, чем еще занять себя, она присела в кресло у камина в своей просторной гостиной. Но в этом положении боль лишь усилилась, и она, с трудом поднявшись, добрела до софы, схватилась вспотевшими руками за ее низкую спинку и стояла, согнувшись, пока не прекратилось мучительное напряжение мышц живота и поясницы.
Вздохнув, она посмотрела в окно. Метель не стихала, и вокруг было по-прежнему пусто, темно и страшно. Ветер ревел не умолкая и с силой швырял снежную крупу в окна Болдербрука.
Челси не надеялась на чудо. Она так хотела бы, чтобы полутемные окна ее дома вдруг осветили огни автомобильных фар, чтобы из машины выскочил Джадд и бросился ей на помощь. Но она знала, что ураган наверняка задержал их с Хантером в Бостоне. При сложившихся обстоятельствах рассчитывать на его появление не приходилось и помощи ждать было неоткуда. Роды должны были начаться совсем скоро, и мысль о том, что ей придется рожать в полном одиночестве, отнюдь не вселяла в ее сердце оптимизма.
Джадд был совершенно прав! Ей следовало внимательно изучить "Руководство для будущих матерей". Но ведь лучше поздно, чем никогда! И она медленно прошла в спальню, нашла книгу в одном из шкафов и, вернувшись в гостиную, принялась лихорадочно листать страницы. Но внезапная резкая боль заставила ее согнуться пополам. В таком положении она переждала очередную схватку и снова потянулась к "Руководству".
Слишком часто, с ужасом думала она. Слишком часто. Первые роды длятся целую вечность. Темп схваток должен вот-вот замедлиться.
Но ничего подобного не произошло. Менее чем через четыре минуты начался новый приступ боли. Когда он миновал, Челси вскочила на ноги и принялась лихорадочно метаться по комнате. Словно раненый зверь, она натыкалась на мебель, кружилась на одном месте, останавливалась в нерешительности и снова принималась корчиться от боли. Она то и дело подходила к телефону, проверяя, не восстановилась ли связь, но трубка по-прежнему молчала. Добавив в огонь несколько поленьев, она снова заставила себя раскрыть "Руководство для будущих матерей", но никак не могла сосредоточиться на чтении и, обнаружив, что на открытой ею наугад странице речь идет о неправильных положениях плода, резко захлопнула книгу и, отшвырнув ее в дальний угол гостиной, спрятала лицо в ладонях. Она старалась держать себя в руках, не поддаваться боли и панике, но схватки стали слишком частыми, слишком долгими и мучительными. Ее ребенок
Внезапно, чувствуя, что еще немного, и она забьется в истерике, Челси вспомнила Кевина. А ведь он все это ей напророчил в их последнем телефонном разговоре. В голове ее снова зазвучал его слегка надтреснутый голос, полунасмешливо произнесший: "Я не удивлюсь, если ты снова устроишь всем какой-нибудь необыкновенный сюрприз! Все-то у тебя не как у людей, Челси Кейн!" О, если бы Кевин оказался сейчас с ней рядом! Или Джадд! Или хоть кто-нибудь!
Челси в отчаянии смотрела на снежную вьюгу за окном. Укрывшись стеганым одеялом, она вытянулась на софе и молча, кусая губы от боли, вытерпела очередную схватку. Бак свернулся на коврике у камина. Время от времени он поднимал голову, сочувственно поглядывал на Челси и снова погружался в чуткий сон. Пса что-то тревожило. Порой он вздрагивал, беспокойно оглядывался на дверь и принюхивался, словно ожидая чьего-то прихода. Уж не собрался ли тот тайный враг, который вот уже столько времени неутомимо преследовал ее, нанести очередной визит в Болдербрук? Поначалу мысль эта испугала Челси, но через некоторое время она с ужасом поняла, что была бы несказанно рада появлению в своем доме любого, пусть даже враждебного ей человеческого существа. Лишь бы не быть одной! Господи, только бы не оставаться одной!
От боли и страха ее начал бить озноб. Свернувшись под одеялом, она обхватила ладонями колени. Очередная схватка длилась целую вечность. Когда боль немного утихла, Челси тыльной стороной руки вытерла выступившую на лбу испарину. Спина и поясница ее нестерпимо ныли. Она глубоко и часто задышала, судорожно вцепившись побелевшими от напряжения пальцами в край одеяла.
Она полностью утратила контроль над своим телом и не могла ни помочь, ни помешать тем стремительным процессам, которые происходили в его недрах. В отличие от Кевина, она оказалась никудышным пророком.
Сколько раз она говорила Джадду: "Не паникуй, все обойдется без слез и пота!" Теперь же, беспомощно распростершись на софе, она обливалась потом, глаза ее застилали слезы, а в душе нарастала паника.
– Не отвечает! – сказал Джадд, садясь в машину. Даже не стряхнув снег с головы и плеч, он дал полный газ, и «блайзер» с ревом понесся по обледенелой дороге. – Только зря потеряли время! – сокрушенно добавил он. – Не надо было звонить ей!
– Но почему же она не взяла трубку?
– Откуда мне знать, черт возьми!
От Норвич Нотча их отделяло еще целых двадцать миль. При такой метели им потребуется не меньше часа, чтобы добраться до Болдербрука. И это, разумеется, в том случае, если они не перевернутся и не врежутся во встречную машину.
– Уйти из дому в такую пургу способен только круглый дурак! – в сердцах воскликнул Хантер.
Джадд знал, что Челси отнюдь не глупа. Ее отличали упрямство и несговорчивость, но ни в коем случае не безрассудность.
– Скорее всего, какие-то неполадки на линии. Даже если предположить, что она куда-то вышла, я услыхал бы автоответчик.
Минут через десять отчаянной езды Джадд снова остановил машину у телефона-автомата и набрал номер шефа полиции Норвич Нотча.
– Нолан, в Болдербруке снова творится что-то неладное! – сказал он. – Телефон не отвечает!
– Я проверю, что там и как! – с готовностью отозвался Нолан. – Но учти, что я навряд ли смогу быстро добраться туда!
– Что же поделаешь! Не лететь же тебе на крыльях! – мрачно усмехнулся Джадд. – Да и они не помогли бы в этакий буран!
Повернувшись к «блайзеру», он увидел, что Хантер, втянув голову в плечи, стирает снег, который налип на ветровое стекло и фары машины. Джадд невольно подивился происшедшей в Хантере перемене. Тот не задумываясь подвергал свою жизнь немалому риску, бесцельно носясь на «кавасаки» по проселочным дорогам и узким лесным тропинкам, теперь же почему-то вдруг решил использовать малейший шанс, чтобы сделать их стремительную езду более безопасной. Он явно нервничал. Может быть, он тоже беспокоился о Челси?