Страсти по Фоме. Книга 1
Шрифт:
Сначала Фомин подумал, что он оглох, тишина была полной до звона в ушах. Сев на топчан, он почувствовал, как закружилась голова и заныл затылок. Саднила бровь.
— Твою мать! — вполне искренне возмутился он, нащупав здоровенную шишку и сразу все вспомнив. — Когда же кончится этот бред?
Сказать, что он был в растерянности, значит, ничего не сказать. Не каждый день исполняются кошмары. Как сон все происходящее более-менее вписывалось в рамки его сознания. Но как явь?! Фомин отчаянно не хотел принимать это как явь, пожалуй, даже отчаяннее, чем хотел убедить Ирину в обратном.
Так
Придя к такому выводу, Фомин еще больше запутался. Рассказывая свой сон Ирине, он искренне верил, что это не бред, а предупреждение, во всяком случае, ему так нравилось, но оказавшись во всем этом въявь, он отказывался верить в происходящее. Все в нем сопротивлялось такому повороту.
Может, все-таки я сплю, с отчаянием подумал он, но заскрипела дверь и действительно, как в дурном сне, в помещение вошли один за другим все три типа, что преследовали его в снах, и напали в баре. В маленьком помещении сразу стало тесно, темно и страшно. Рассмотреть вошедших в такой обстановке не представлялось возможным и Фомин мог только гадать о том, как выглядят эти трое.
Темные силуэты, казавшиеся огромными в царившем полумраке, надвинулись на него и присутствие неимоверной силы снова навалилось на Фомина, как до этого в баре. Ему захотелось забраться в самый угол топчана и стать как можно меньше, но он пересилил себя. Что бы ни случилось, хуже уже не будет, решил он, имея в виду кошмар наяву. Это даже не контора и не братва, это черте что! Значит… значит, это все-таки сон, потому что так не бывает!..
Решение, даже такое, придало ему сил, во всяком случае, силу отчаяния.
— Какого хрена вам от меня надо? — хрипло поинтересовался он, не вставая с топчана.
— Ты пойдешь с нами, — сказал один из них.
Разобрать, кто, Фомин не смог, несмотря на то, что они были совсем рядом с ним. Голос оказался совершенно немодулированным: грубым, низким и вибрирующим, — он заполнял собой все пространство, делая его еще более тесным.
— Куда, можно спросить? — поинтересовался Фомин. — А то, может, нам не по пути?
— С нами, — повторил толстяк. — Или я убью тебя немедленно. Потому что ты шутишь.
И говорил-то этот тип странно, так, словно переводил чужую речь, — без выражения, и от этого было еще страшнее, чем от самих слов.
По сценарию кошмаров Фомину должны были предложить денег, женщин (это он благоразумно утаил от Ирины) и капельницу, но здесь все это заменило предложение убить сразу и не двусмысленно навсегда. Поэтому Фомин тоже решил отклониться от своей роли и не геройствовать. При небольшом выборе: умереть или пойти черте куда, — он выбирал не долго. Чего-чего, а умереть я всегда успею, справедливо рассудил он. Господи, неужели это не сон? Нет, этого не может быть, я сплю или брежу!
— Ну?.. — Толстяки подошли ближе.
— Ну с вами, так с вами, — пожал плечами Фомин. — А куда хоть с вами-то?
— Встань! —
— Почему?
— Значит, он не сомневается, что может уйти от нас или даже уничтожить нас, как предупреждал хозяин.
— Тогда почему он этого сразу не сделал?
— Это непонятно. Он странный тип для сайтера, каким его описали. Может, ему тесно, как и нам?
— Почему он вообще не ушел сразу?
— Я за ним наблюдал, я бы ему не дал.
— Но он не попробовал. И раньше.
— А почему нас выбросило из перехода сюда?
— Это тоже непонятно. Он не похож на того типа.
— Надо уточнить… — Шаги и сопение удалились, потом заскрежетала железная дверь.
Фомин открыл глаза. Нет, все-таки это сон, большой сон, из которого надо постараться побыстрее выбраться. Слово «сайтер» давало на это надежду, он его уже слышал в другом сне. Правда, ему казалось, что из того сна он просыпался. Но если слово из другого сна, значит, это тоже сон, но в том, другом, сне. Следовательно, есть один большой сон и это объясняет все, главное проснуться из него, а просыпаться из маленьких бесполезно. Вот из этого сна, он понял, ему не вырваться, не проснуться. Надо искать большой сон, его приметы, и уже просыпаться из него.
Фомину показалось, что в голове у него что-то сыплется. Все, крыша поехала, мрачно констатировал он.
Снова послышался то ли шорох, то ли шум в канализации. Нет, это в соседнем помещении какая-то возня. Уточняют, подумал он. Его принимают за кого-то другого, сейчас уточнят, что это не он, вернее, он не тот, и ему сузуки, точнее, мазда!
Фомин подскочил к двери и попытался приоткрыть ее, бесполезно! Дверь даже не шелохнулась, плотно сидя на петлях и замке. Окон, просто дыр каких-нибудь, в помещении не было, голые грязные стены, разделенные теплыми пованивающими трубами. Он заметил, что трубы никуда не уходили, ни вверх, ни вниз, ни в стороны, они были закольцованы сами на себе.
— О-омм! — застонал Фомин, ясно представляя жуть любого исхода с такими громилами.
Вернулся на топчан. Интересно, как и у кого они уточняют?.. Не похоже, чтобы звонили, такой шум.
В это время дверь сильно толкнули, потом еще раз и она распахнулась. Фомин сжался. На пороге появился какой-то другой тип, гораздо меньше прежних. Полумрак не позволял его рассмотреть. «Вызвали эксперта», — подумал Фомин, и на всякий случай прищурил глаза, словно еще без сознания, и приготовился: он будет защищаться до конца.
Человек вошел в круг света в центре комнаты, и Фомин сразу узнал его. Это был Доктор — человек из другого сна, который должен был спасти его из этого! На вид ему было лет тридцать, худощавый, светлые глаза и волосы, аскетичное лицо, ну точно он!
«Ф-фу!..» Стало почему-то легче. Фомин сел.
— Ну, наконец-то! — сказал он.
— Ты меня ждал? — удивился человек.
— Еще как! — подтвердил Фомин. — Тут бьют по башке просто так!
— Очень хорошо! Ну, просто отрадно слышать! В первый раз ты меня узнал, а не пытаешься сам заехать по физиономии или сдать в милицию…