Страсти по Луне. Книга эссе, зарисовок и фантазий

Безелянский Юрий Николаевич

С легкой иронией от имени Поэта говорит Александр Сергеевич о значении Луны в жизни молодых и влюбленных пар:

Он рощи полюбил густые, Уединенье, тишину, И ночь, и звезды, и луну, Луну, небесную лампаду, Которой посвящали мы Прогулки средь вечерней тьмы, И слезы, тайных мук отраду… Но нынче видим только в ней Замену тусклых фонарей.

Кажется, что этим пассажем Пушкин расставляет все по своим местам. Романтическая увлеченность

в молодости – это одно; а разумная зрелость – увы, другое. А раз так, то не все ли равно,

Кто при звездах и при луне Так поздно едет на коне? («Полтава»)

Луна у Тютчева и у поэтов Серебряного века

Если брать творчество Тютчева, то в его почти космической поэзии можно найти множество звезд, но вот Луна почти не фигурирует. Может быть, Тютчев сознательно не хотел видеть и очаровываться ее красивым сиянием?.. Его душевному настрою было ближе что-то мрачное?

Ночное небо так угрюмо, Заволокло со всех сторон.

Наоборот, у Бунина в его стихах всегда появляются Луна или Месяц и создают сразу особый эмоциональный фон, вызывая определенное настроение.

Серп луны под тучей длинной Льет полночный слабый свет. Над безмолвною долиной - Темной церкви силуэт… Серп луны в просветах тучи С грустью тихою глядит, Над ветвями ив плакучих Тускло воду золотит. И в реке, среди глубокой Предрассветной тишины Замирает одинокий Золотой двойник луны. (1887)

Какие прекрасные лунные картины рисует Иван Алексеевич! Какие маленькие поэтические шедевры создает!

Луна еще прозрачна и бледна, Чуть розовеет пепел небосклона, И золотится берег. Уж видна Тень кипариса у балкона. Пойдем к обрывам. Млеющей волной Вода переливается и вскоре Из края в край под золотой луной Затеплится и засияет в море… … И будут в лунном свете фонари Глазами утомленными казаться. (1906)

У Бунина можно найти различные описания Луны: «желтая Луна», «холодная луна», «бледная высокая луна», «лунный лик», «круг зеркально-золотой», «умирающий в золоте месяц», «серпа зеленоватое пятно» и т. д.

С философской печалью взирает Бунин на ночное светило:

Катится диском золотым Луна в провалы черной тучи, И тает в ней, и льет сквозь дым Свой блеск на каменные кручи. Но погляди на небосклон: Луна стоит, а дым мелькает… Не Время в вечность убегает, А нашей жизни бледный сон!

В поэзии Александра Блока, как и у Бунина, образ Луны встречается довольно часто.

Луна проснулась. Город шумный Гремит

вдали и льет огни…

В блоковских стихах ночное светило выступает чаще всего не в роли живописного украшения, а скорее в трагическом образе:

Месяц, как паяц, над кровлями громад, Гримасу корчит мне. Или возьмем «Незнакомку»: А в небе, ко всему приученный, Бессмысленно кривится диск.

Большой поклонник Луны – Валерий Брюсов. У него в стихах содержится целая россыпь лунных образов – от «лазоревой луны» до «лунного щита». Поэт психологически тяготеет к Луне (лунный человек?):

Отступи, как отлив, все дневное, пустое волненье, Одиночество, стань, словно месяц, над часом моим!..

И в этом же стихотворении «Одиночество» дальше следуют такие строки:

Затихает вдали упоенный ропот отлива, На волнах потухает змеиностей лунных игра.

«Змеиностей лунных игра» – не единственная находка Брюсова. Отметим, что Луны у Брюсова бывают самые разнообразные: свободные и подневольные, радостные и печальные, земные и инопланетные:

С неба, с страшной высоты тридцатых этажей; В гордый гимн сливались с рокотом колес и скоком Выкрики газетчиков и щелканье бичей. Лили свет безжалостный прикованные луны, Луны, сотворенные владыками естеств. В этом свете, в этом гуле – души были юны, Души опьяневших, пьяных городом существ. («Конь Блед», 1903-1904)

«Луны алые» и Луны, горящие электричеством, – слабость Брюсова, недаром он признается:

Ты замолчала, милая, и я давно молчу: Мы преданы вечерней мгле и лунному лучу. («В лодке»)

Если следовать небесной классификации характеров, то Константин Бальмонт, как и Брюсов, – лунный человек. У Бальмонта можно найти множество обращений к Луне. Для него она – «красавица тоски беспеременной, верховная владычица печали».

Ты мне была сестрой, то нежною, то страстной, И я тебя любил, и я тебя люблю. Ты призрак дорогой… бледнеющий… неясный… О, в этот час я о тебе скорблю! («Печаль луны»)

Луна выступает у Бальмонта как прибежище для тех, кто устал от борьбы, кто надломлен страданиями.

Когда луна сверкнет во мгле ночной Своим серпом, блистательным и нежным, Моя душа стремится в мир иной, Пленяясь всем далеким, всем безбрежным… … Впиваю это бледное сиянье, Как эльф, качаюсь в сетке из лучей, Я слушаю, как говорит молчанье. Людей родных мне далеко страданье, Чужда мне вся земля в борьбе своей, Я – облачко, я – ветерка дыханье. (Из цикла «Под северным небом», 1894)