Страсти по Луне. Книга эссе, зарисовок и фантазий

Безелянский Юрий Николаевич

Как видим, Луна для поэтессы – живое, осязаемое существо, и не важно, своя или местная. Или скажем по-другому: Луна – это параллель второго существования Ахмадулиной, бытие в какой-то иной сфере.

С луной разделив ее труд и мытарство, Последним усильем свечу загашу И слепо тащусь в направленье матраца. За горизонт бытия захожу. («Луна в Тарусе») И совсем категорично звучит такое заявление: Ни с кем моей луной не поделюсь, Да

и она другого не полюбит.

То есть Луна-однолюбка. Тоже интересный вариант!.. От Ахмадулиной перейдем к Юнне Мориц. В ее поэзии Луна тоже частая гостья, правда, без всякой страстной влюбленности и без претензии, что никогда не полюбит другого, как у Беллы. Ночное светило у Юнны скорее выполняет роль яркого пятна во вселенском пейзаже.

Ночью будут холода. В синем сумраке окна Намечается звезда, Намечается луна.

У Мориц есть и «огромно-красно-ликая луна», и «лунный ливень», и «лунность яблока и розы, погружаясь в лунный глаз», и много других интересных лунных образов. Вообще, Юнна Мориц любит поэкспериментировать с Луной и ее отражением на реальных предметах:

Зелень яблок в лунном свете, Зелень яблок с бликом лунным, Лунный луч – в любом предмете, То в стеклянном, то в чугунном. Полнолунная дорога, Лунный камень на дороге, Лунный круг в моем чертоге, Где любовных лун так много: Там я вижу лунность луга, Лоб младенца, лиру друга, Тень отца в тисках недуга, Музы грудь – два лунных круга… Имперская Луна Россия Достоевского. Луна Почти на четверть скрыта колокольней. Анна Ахматова, 1940

Кажется, с поэтами мы более или менее разобрались. Пора вернуться к обещанной теме: русская Луна. Хотя, честно говоря, меня самого гложет мысль: может ли быть именно русская Луна? У патриотов-почвенни- ков-государственников может быть, конечно, все: русская идея, русская Луна… Еще они любят произносить слова «наша» и «не наша». Что-то для них очень родное, а что-то неприемлемо чужое. Известный писатель Лу Синь высмеивал своих патриотов-соотечественников, для которых заграничная Луна мельче, чем в Китае.

И все же есть, наверное, русская Луна. Не сама, конечно, Луна, а ассоциации, связанные с ней. Если можно так выразиться: русский подтекст лунного текста. Достаточно вспомнить «Опыт ностальгии» Александра Галича:

Мы с каждым мгновеньем бессильней, Хоть наша вина не вина. Над блочно-панельной Россией, Как лагерный номер – луна.

Об этом написана не одна книга. Упомянем «Хвост пчелы» А. Каддисона, «Русская Селена» Дэвида Линча, «Историю советской фантастики» Рустама Каца и некоторые другие.

Как замечает критик Вячеслав Курицын, коммунисты России были больны двумя высокими болезнями: собственно построением коммунизма (мечта

хрустальная) и покорением Луны (мечта голубая). Если в дореволюционной России поэты и сочинители (от Хомякова до Розанова) лишь грезили о Луне, то в Советском Союзе о ней думали как о практическом деле покорения нашего спутника, причем с таким расчетом, чтобы опередить американцев. Но лунную гонку СССР с треском проиграл более богатой и прагматичной Америке. Проиграв, Кремль решил: полет на Луну нас больше не волнует. А ведь волновал, и как волновал!..

…17 января 1921 года В. И. Ленин опубликовал в «Известиях ВЦИК» рецензию на роман А. Обольяни- нова «Красная Луна» под названием «Полезная книжка!». 18 января наркоминдел Чичерин, находившийся в то время в Париже, получает из Москвы секретную телефонограмму. А уже через два дня сообщает, что известный прозаик граф Обольянинов, эмигрировавший после революции, согласен вернуться в Советскую Россию. Так был найден «советский Жюль Верн», столь необходимый, чтобы «сделать литературу художественным эквивалентом мечты о светлом Завтра».

Вышеприведенная история – плод фантазии Рустама Каца, но эта фантазия весьма приближена к жизни: ведь «Красная Луна» Обольянинова очень смахивает на «Аэлиту» графа Толстого, и, по свидетельству Осипа Брика и Константина Циолковского, в 20-30-е годы существовало литературное объединение «Красный Селенит», которое активно разрабатывало лунную тему.

Из манифеста «селенитов»: «Луна – зримый символ Вселенной, достижение Луны и овладение ее богатствами – вековая мечта человечества, научный метод и прогноз сделают пролетариат хозяином как Земли, так и ее ближайшего спутника».

Небывальщина? Господи, вся советская история – сплошная небывальщина. «И невозможное возможно в стране возможностей больших», – как однажды написал Игорь Северянин, опьяненный февральской революцией. А уж после Октября!.. Короче, лунная утопия активно разрабатывалась в Стране Советов. Луна рассматривалась как символ победившего социализма и оборонного могущества СССР. Народ-чудотворец не оставил без внимания лунную тему:

На Луне, Луне, Лунище Мы построили колхоз. Нет ни воздуха, ни пищи, Половой стоит вопрос.

Космическая программа Хрущева кое-кого даже разочаровала, вроде бы и Луну уже освоили («Нам нет преград ни в море, ни на суше…»). Один крестьянин заявил: «При товарище Сталине мы на Луну летали и гарнизон там держали, а лысый дурак только шарики и дворняжек в небо запускает…» Вот какая была раньше вера крепкая: мы все могем!..

Подробно описывать советскую лунную горе-одиссею не входит в мою задачу (19 марта 1995 года в МК была опубликована статья «Закатившаяся луна» именно на эту тему). Лишь отмечу, что все началось с апреля 1956 года, когда Сергей Королев выступил на Президиуме АН СССР с заявлением: «Полет на Луну и обратно являе'тся (реальной задачей». Тот же Королев увлек лунным проектом Хрущева. В августе 1964-го вышло правительственное постановление «О работах по исследованию Луны и космического пространства». Собирались запустить корабль «Луна-1», но не получилось. А вот у американцев вышло замечательно, и их астронавты совершили впервые в истории человечества несколько прогулок по лунной поверхности. Мы еще побарахтались со своими лунными прожектами, а в мае 1974 года все эти надежды накрылись лаптем, как выражается простой народ. Лунный проект свернули. Имперская луна потухла, не успев разгореться.