Страсти по Веласкесу
Шрифт:
– Зря только прокатишься, – сладко зевнув, заметил Гера.
– Это еще почему? – насторожилась я.
– С твоим умением, на дискету ты сможешь сбросить только текст письма, а не его свойства.
Тон, которым он это сказал, был полон высокомерия. Но я сдержалась.
– Говори, что нужно делать! Быстро!
Гера с неохотой пробурчал:
– Когда станешь копировать на дискету текст письма, не забудь сохранить его свойства в отдельном файле.
– А попроще?
Гера хмыкнул, но от комментариев благоразумно воздержался.
– В меню «Письмо» выбираешь пункт «Свойства». Появляется окно, «мышью» выделишь все. После этого копируешь
– Может, тебя это и удивит, но я отвечу утвердительно. Жди, скоро буду!
– Только не это, – горестно простонал ас компьютерного дела. – Слушай, давай в другой раз, а?
– Не поняла…
– Не нужно приезжать. Я сейчас никакой и соображаю плохо. Мозги как вата. Если даже приедешь, сразу я сделать ничего не смогу.
– Ты, Гера, эти шуточки своим девочкам оставь, – посуровела я. – Мне эта информация позарез нужна, и ждать, пока ты очухаешься, я не буду. Становись под холодный душ, приводи себя в чувство, я сейчас приеду.
– Валяй, приезжай. Только я ведь и не открыть могу… – В голосе Герасима звучало неприкрытое злорадство.
– Ну что ж, спасибо, что помочь не отказался. Всего доброго тебе, Герасим. Да, вот еще что… в следующий раз, когда задумаешь модернизировать свои балалайки, ко мне за долгосрочным кредитом не обращайся. Получишь шиш, – ласково промурлыкала я.
Угроза эта, оброненная мной как бы невзначай, на самом деле была нешуточной. Я являюсь главным и единственным Гериным спонсором. Я дала ему деньги на открытие его фирмы, я финансировала его оснащение, и опять же я осуществляла материальную поддержку в трудные для моего строптивого знакомого периоды. Неудивительно, что намек на прекращение кредитования оказал на него просто магическое воздействие.
– Да ладно, не кипятись. Я же в шутку сказал… – принялся отыгрывать он назад.
– Я тоже пошутила, – покладисто отозвалась я, но Герасим, казалось, мне не поверил.
– Анька, перестань… Ну что ты злишься по пустякам? – миролюбиво прохрипел он.
– Помощь ближнему – не пустяк, а святая обязанность каждого, – не упустила я возможность вразумить толстокожего ленивца.
– Я тебе когда отказывал? – не на шутку обиделся Гера.
– Только что!
– Сама знаешь, это не всерьез. Просто ты позвонила не вовремя, – виновато сказал он, и вся моя обида на него моментально испарилась.
Думаю, на этом бы мы и поладили, но из телефонной трубки вдруг донесся неясный шум, а потом сонный женский голос капризно простонал:
– Господи, вот привязалась! Да пошли ты ее к черту, спать же охота!
Этого оказалось достаточно, чтобы наше с Герой хрупкое перемирие с оглушительным звоном разлетелось на мелкие осколки. Оскорбленная наглым вмешательством неизвестной девицы, наверняка подцепленной неразборчивым в связях Герасимом на дискотеке и оказавшейся в его постели по чистой случайности, я моментально вскипела и гневно рыкнула:
– Скажи своей Муму, чтоб заткнулась и сопела в подушку, когда люди разговаривают!
Странно, но Герасим, как мне вдруг показалось, оскорбился.
– Ее зовут Лена.
То, что Гера встал на защиту неизвестной и даже вспомнил ее имя, хотя обычно такое за ним не водилось, почему-то не на шутку меня задело.
– А мне без разницы! Посоветуй ей не доставать меня, я…
– Все! Кончай пылить и вези дискету, – оборвал мою гневную тираду Герасим.
Дело для меня всегда было превыше всего, поэтому я тут же заткнулась и коротко сказала:
– Еду.
Компьютерный
В самом начале своей карьеры я прожила в этом доме три года, снимая каморку в огромной коммуналке и упорно осваивая азы будущей профессии. Именно тогда я подружилась с Герасимом, занимавшим вместе с матерью две комнаты в дальнем конце коридора. Он учился в школе и самозабвенно мечтал о собственном компьютере, которого у него на тот момент не было, и быть не могло. Зарплаты медсестры едва хватало, чтобы прокормить сына, а ведь нужно было еще покупать ему одежду, которая на шустром парне буквально горела. Мы с ним сошлись на почве ужинов и моей бесхозяйственности. В том смысле, что я не была приучена к домашней пище. Мамаша, которой до меня никогда дела не было, в пьяном угаре о таких пустяках, как еда, обычно не вспоминала. В моменты просветления она баловала меня пирожками, что продавались рядом с заветным ларьком с выпивкой.
Поселившись отдельно, я многолетней привычке не изменила и продолжала питаться всухомятку. Возвращаясь домой, по пути заскакивала в магазин, покупала колбасу, сыр, консервы – и это был мой ужин. Тянущийся вверх и поэтому вечно голодный Герасим вечерами, пока мать дежурила в больнице, крутился на кухне, наливаясь пустым чаем и исподтишка косясь на ужинающих соседей. Не знаю, как другие, но я под этим тоскливым взглядом чувствовала себя неуютно и поэтому уже на второй вечер пригласила его к своему столу. Парень ломаться не стал и предложение принял охотно, а в знак благодарности принялся развлекать меня рассказами о тонкостях компьютерных технологий. С того вечера так и повелось: я приносила провизию на кухню, а меня там уже поджидал горячий чайник и голодный Герасим.
Прошла неделя, и в один из вечеров Гера однажды заявил:
– Если одними бутербродами питаться, никаких денег не хватит. Тебе что, лень нормальную еду сварганить?
Сознаваться зеленому пацану, что ничего готовить я не умею, было стыдно, поэтому пришлось соврать:
– Нет сил возиться. Устаю на работе.
Парень понимающе кивнул и предложил:
– Давай я кашеварить буду. Ты только продукты купи.
– А что нужно? – растерялась я, имеющая лишь приблизительное представление, что из чего получается.
– Картошки! – ответил Гера. – Нажарю сковородку, вот и наедимся!
Идея так мне приглянулась, что я, не раздумывая, выдала ему деньги. Следующие три года мы изо дня в день ели жареную картошку, потому что ничего другого, как оказалось, Герасим готовить не умел. Кому-то, более обласканному жизнью, такое однообразие быстро надоело бы, но я была счастлива. Впервые в жизни меня вечерами ждала горячая еда, причем приготовленная специально для меня.
Дверь отворилась, и в полутьме коридора возник Герасим. И я снова подумала, что за прошедшие со времен нашего знакомства годы он окреп, возмужал и раздался в плечах. Ничего в нем теперь не напоминало того тощего пацана, с которым мы ели картошку прямо из сковороды на огромной коммунальной кухне. Правда, в то утро выглядел он не лучшим образом: заспанная физиономия и торчащие во все стороны вихры ясно свидетельствовали о бессонной ночи. Я вспомнила девичий голос в трубке и невольно расплылась в улыбке.