Страсти роковые, или Новые приключения графа Соколова
Шрифт:
– Конечно, натиск русского оружия спас Францию. Но за чей счет? В чужой земле остались лежать тысячи русских людей, – сказал Соколов.
Джунковский вполголоса заметил:
– И все эти жертвы ради обещания союзников передать России Дарданеллы, которые еще надо отвоевать у Германии.
– А что касается всех этих борзописцев, так я в обязательном порядке отправлял бы их на передовую. Пусть хоть месяц посидят в промозглых окопах, поголодают, женское тело будут видеть лишь во сне, со штыком наперевес сходят в атаку, когда пули свистят у виска и друзья-однополчане трупами валятся на грязную землю и когда сам в любой
Дворцовые новости
Джунковский вдруг внимательно посмотрел на гостя: – Ведь ты по делу к нам пожаловал?
Соколов с деланым равнодушием произнес:
– Мне надлежит встретиться с государем.
Джунковский оживился:
– Вот как? Крайне любопытно…
– По каким делам – сам не знаю. Надеялся, Владимир Федорович, что ты удовлетворишь мое любопытство.
Джунковский развел руками:
– И я не ведаю! Кстати, сегодня государь с императрицей присутствуют на крестинах дочери Юсуповых – Ирины, в их домашней часовне. Затем собираются навестить раненых в госпитале, который размещен в парадных залах Зимнего дворца.
– Какое благородство! Госпиталь носит имя наследника цесаревича Алексея.
– Царская семья очень много работает в пользу пострадавших. Императрица Александра Федоровна вместе с великой княгиней Татьяной устроили кружечный сбор – для оказания помощи пострадавшим от войны.
Соколов кивнул:
– Да, газеты писали, что их величества сразу же сделали щедрый вклад – четыреста двадцать пять тысяч рублей.
Джунковский с воодушевлением произнес:
– Скажу больше, ибо на моих глазах это происходит: императрица и великие княжны себя не жалеют, с утра до вечера ухаживают за ранеными. Императрица, как рядовая санитарка, служит во время операций, подает инструментарий, уносит ампутированные руки и ноги. Не гнушается ни видом крови, ни гангренным запахом.
– В благодарность аристократы фыркают: «Этот черный труд – не царское дело, у нас санитаров хватает!» Зато «прогрессивные» деятели нагло заявляют: «Все это ради дешевой популярности!»
Джунковский произнес вполголоса:
– А сейчас слух пополз, обвиняют государя в желании заключить сепаратный договор с Германией. Эти сплетни дойдут до союзников, вызовут самую вредную для России реакцию. Клевещут на государя!
– Стало быть, сплетни на руку нашим врагам. Более того, подрывают боевой дух армии.
Секретный рапорт
Лакей внес жульены и долил в бокалы легкое крымское вино.
Джунковский рассмеялся:
– Извини, французским «Марго» 1858 года угощать не могу. В отличие от революционного Горького мой бюджет такого не предусматривает.
Соколов был крайне удивлен, хотя на его вечно спокойном лице не дрогнул ни один мускул. Лишь поднял бровь.
– Как, ты уже знаешь о загуле в «Яре»?
– Служба обязывает. Сейчас время военное, шпионов – пруд пруди. И вокруг разговорчивого Распутина немало подозрительных типов крутится. Так что мы за ним глядим в оба. А что вытворяет Максим Горький? Он в открытую проповедует наше поражение в войне, и многие интеллигенты прислушиваются к его голосу.
– Да, ибо чувствует свою безнаказанность. Меня российская интеллигенция вообще поражает. Если во всем
– А что же им по сердцу?
– Наверное, «пролетарский голод».
Джунковский усмехнулся:
– Но получают громадные гонорары, разъезжают по курортам, живут в роскоши, содержат любовниц, как тот же Горький. Что в головах у этих господ? Понять невозможно. И вечное, постоянное нытье, недовольство всем на свете – сплошные ипохондрики.
– Да, жизнь надо любить, радоваться каждому ее проявлению! – воскликнул Соколов. Вдруг сощурил хитрый глаз. – Владимир Федорович, а что у тебя в папке?
Джунковский улыбнулся.
– Тут и впрямь кое-что любопытное. – Открыл папку. – Например, вот это, послушай.
«Рапорт пристава 2-го участка Сущевской части подполковника Семенова градоначальнику Москвы, их превосходительству Адрианову. В ночь с 26 на 27 марта сего 1915 года в ресторан „Яр“ приехал Распутин в компании с литератором Соедовым и тремя молодыми девицами. В ресторане девицы были сразу же отправлены в угловой кабинет, а сам Распутин подсел к столику известного писателя Максима Горького. Тут его уже поджидал интендантский полковник Отто Дитрих с супругой Зинаидой, а вскоре к ним присоединился бывший сыщик граф Аполлинарий Соколов. Привязав веревкой угря, Распутин возил его по залу, опускал в фонтан, чем вызвал нездоровый ажиотаж в зале…»
Соколов расхохотался:
– Я все это видел, Владимир Федорович. Очень рад, что наши секретные службы работают усердно. Тогда, быть может, скажешь: куда исчезла Эмилия Гершау?
– Сам хотел бы знать! Случай вовсе не смешной. Ведь Гершау допущен к секретным документам. Хорошо, если даму увлек горячий любовник. А коли это шпион, работающий под ухажера, а на самом деле выведывающий военные тайны?
– Давно известно: влюбленные дамы – лучшие информаторы, – согласился Соколов.
– К сожалению, наши полковники бывают весьма откровенны со своими женами, болтают им много лишнего.
Позы святого старца
Соколов повернул голову к лакею, стоявшему у стены в ожидающей позе:
– Пойди, братец, погуляй!
Джунковский продолжал:
– Тебе, Аполлинарий Николаевич, я благодарен. Ты установил слежку за домом Гершау…
– Ну, – отмахнулся Соколов, – это заботами Распутина.
– Тем лучше! Людей нынче мало, денег в казне, как всегда, не хватает. Пусть этот павиан ради своих страстей малость потратится. – Оглянулся, негромко добавил: – Государь сознает вред от Распутина, желает избавиться от него. Не случайно государь несколько раз высылал его из столицы, запрещал въезд в Ливадию.
– Но проходит недолгое время, как эти благие настроения улетучиваются, причиной тому – императрица, – сказал Соколов.
Джунковский поднял палец:
– Вот-вот, в этом все дело. Александра Федоровна – чистейший человек. Поэтому легко впала в заблуждение. Она уверена в благочестии Распутина. Ведь он в ее присутствии ловко прикидывается святым.
Соколов поинтересовался:
– Государыню не убедили даже порнографические фото?
– А, это сделанные скрытно? Целая дюжина – мы их приобщили к делу Распутина.