Страсти Земные
Шрифт:
– Ты меня вообще слышишь!?
– пришла пора и мне возмутиться, - я тебе русским языком объяснил: в голове случайно всплыл логин, хлоп - родители! Я сам был в шоке, поэтому сразу и не рассказал! Потом стыдно стало, откладывал и откладывал. Теперь некуда откладывать.
Девушка рывком села. Губы - ниточки, глаза - огонь, лицо - сама злость. Пантера перед прыжком, не иначе. А в душе боль, видимая и без помощи Фионы.
– Значит, про родителей стыдно, а про жену нет?
– прошипела сквозь губы, - тебе нельзя верить.
– Не хочешь -
Так оно будет лучше, перебесится. Неожиданно для себя я разозлился.
Зина в бешенстве вскочила. Прорычала:
– Нет, давай разберемся! Ты все врешь, все!
– замахнулась рукой и... в ней словно что-то сломалось. Все еще тяжело дыша, вяло опустилась на полку, автоматически поправила постель, легла, отвернувшись к стенке, с головой накрылась одеялом.
– Она не уйдет, не надейся, - сказала Фиона, - обещал - вези. А злишься ты на себя.
– Да пошла ты! Сама все уши прожужжала: ждет, ждет!
– Ох, Егор, Егор. Мне бы твои проблемы, они яйца выеденного не стоят, - говорила тоном мудрой бабушки, - девочка влюбилась искренне, благородно, самоотверженно и сама об этом еще не знает. Чисто тургеневская барышня разве о жизни не рассусоливает. Поверь моему опыту, она еще попросит от тебя ребенка и отпустит, лишь бы ты был счастлив. Сказать о чем она думает? У неё все так явно в ауре полыхает.
– Не надо! И вообще заткнись, не до тебя. Опыт! Тоже мне. Откуда у тебя опыт?
В ответ Фиона лишь загадочно улыбнулась. И как это ей удается одним голосом, не показываясь?
Наутро Зина вела себя как обычно. Я тоже успокоился. О вчерашнем разговоре не вспоминали.
– Сынок, что с тобой сделали!?
– воскликнула мама и чуть не упала в обморок.
Мы стояли на перроне. Я рядом с родителями, Зина чуть в стороне. Нет, мама у меня сильная и в обмороки не падает, а вот изобразить может запросто, хлебом не корми. Вот и сейчас она сымитировала падение, и мне пришлось её поддержать. Я уже говорил ей по телефону, что изменился, что жил в монастыре, но увидеть - большая разница. Сначала она меня не узнала, пришлось позвать, зато теперь вцепилась. Заново выдал версию про Бурятию, про испытание, где поседел. В результате, мама долго плакала у меня на груди. Я успокаивающе похлопывал её по спине и обещал, что теперь все будет хорошо.
Как они постарели! Папа осунулся, у мамы мешки под глазами, морщины. Веб камера не передавала всех нюансов. Только глаза у обоих светились радостью и горечью одновременно, у мамы вдобавок в них угадывалась мысль: "Не отпущу!".
Я терялся в чувствах. Радость, счастье, горечь, предчувствие скорого расставания неизвестно насколько и многое другое, всего не опишешь.
Представил родителям Зину. Она скромно ждала нас в сторонке.
– Познакомьтесь, это моя спутница, Зина, очень близкая подруга. Я отравился в Закутке и она меня выходила. Теперь мы вместе, - не стал рассказывать им о жене. Не к месту и не время. Перед расставанием шепну. Пожалуй, одному отцу. Он видел запись инициации, поверит.
Мама ей просто кивнула, папа вежливо поздоровался. Им было не до неё.
Поезд пришел поздно, поэтому с перрона поехали сразу в гостиницу, где, поужинав, разошлись по номерам. Маму отцу пришлось долго уговаривать оставить меня "всего лишь на ночь".
– Ты извини, Зина, моих, - с ней только отец перекинулся парой слов, а мать вовсе не обращала внимания.
– Что я не понимаю? Они тебя похоронили. А про Бурятию...
– Выдумал, - махнул рукой, - не помню.
– А что, очень похоже на правду. Но я-то видела, как ты дерешься, такому за месяц не научишься, Игорь, - сказала, как бы просто так, даже вроде как отвернувшись.
Я не ответил. Хитренькая, не все сразу! Игорь, Егор - одно имя. Нет, разные, только люди об этом не знают. Меня так и так называли, Егор мне всегда больше нравился. И про Эгнор расскажу, но позже.
Ночью долго не мог уснуть. Сердце стонало в предчувствии расставания, возможно на всю жизнь. Душа заранее тосковала по родным мне людям. Хватит переживать, еще целый день впереди, они поздно вечером уезжают. А после, в Эгноре, может чего и придумаю. Появлялась мысль перенастроить наш портал, надеюсь, получится. После встречи с родителями очень надеюсь. Как я по ним скучал! Жить с ними рядом, конечно, не собираюсь, но сама возможность встретиться в любой момент будет греть душу. Да и с Лизой надо познакомить, и с внуком. С этими приятными мыслями я и заснул.
С утра всей толпой бегали по магазинам: мы с Зиной закупали теплую одежду и разный НЗ, в турфирме посоветовали. Мама все возмущалась, что это за командировка такая на крайний север, отец большей частью молчал. Они не звали меня к себе, понимали, чем это может для меня кончиться. Проконсультировались с адвокатом и он их просветил: сдаваться, конечно, нужно, но не так срочно. Адвокату надо время по-тихому собрать материалы на тех скинхедов, о том событии и обо мне. Тогда он быстро вытащит меня из СИЗО, куда непременно посадят, как "бегунка".
Сначала мать к Зине отнеслась настороженно, но позже, уже к концу походов в магазины сдалась под напором спокойного Зининого обаяния и особенно после её подарков. Чего-то там из шмоток. Теперь они болтали, как старые подруги. Кстати, с Ольгой она тоже быстро сошлась, в первый же день. Мать у меня в принципе компанейская, так что за их с Лизой отношения я был спокоен. Эх, состоялась бы встреча!
Воспользовавшись разговором двух женщин, отвел отца в сторону.