Стратегия обмана. Политические хроники
Шрифт:
— А меня волнуют не их мотивы. У меня другой вопрос — кто их навел на склад?
На прояснение ситуации ушло три недели и три патрона в бедовую голову информатора. В военное время, когда предатель одним своим словом убил троих бойцов, простреленным коленом он не отделается.
Алекс все не могла перестать думать, почему САС собиралось расстрелять пятерых бойцов ВИРА, что шли к складу с оружием. Боялись, что республиканцы первыми откроют огонь? Нет, достаточно дождаться, когда оружие будет спрятано, и республиканцы пойдут обратно налегке, и тогда уже можно брать их без единого выстрела. Непрофессионализм
А может, где-то за океаном бывшие работодатели дали добро на устранение бывшего агента Кастор-573? Ведь Ронни дружит с Мэгги, так почему бы и их спецслужбам не дружить? Почему бы в качестве жеста доброй воли не выдать всех внедренных агентов, которые своё отслужили и больше не нужны? Вот, Франческо Пацьенца уже в тюрьме американской и скоро поедет в тюрьму итальянскую. Так он и не террорист, чтоб его банально убивать. Мысленно прокрутив в голове, сколько за шестнадцать лет работы на РУМО она провела акций и сколько всего знает о тайных операциях спецслужб, Алекс ужаснулась. С таким багажом воспоминаний на пенсию не отправляют — только на тот свет. И тогда около склада с оружием у САС это вполне получилось, если не учитывать, что пулями альвара убить нельзя.
Но в душе не было страха, только злоба на всех и вся — на работодателей из РУМО, на британские власти. К грандиозной акции отмщения Алекс готовились долго — изготовить четыреста кг гелигнита дело не быстрое. Цель была проста, но мобильна — инкассаторский бронированный автомобиль, что должен был вести немалую сумму из Ирландии в Британию. Вспомнив заветы командира Туми о диверсионных актах против торговых предприятий с целью максимального экономического ущерба метрополии, что всегда обирает свою колонию, Алекс приступила к изготовлению самой объемной бомбы в своей взрывотехнической карьере.
Расчёт был прост — когда бронемашина с немалой суммой въедет на британскую территорию, за сохранность денег будут отвечать только британские власти. И своих денег они лишатся подчистую, потому что Ольстер — это зона боевых действий с оккупационной армией в городах и партизанами ВИРА повсюду — тут может случиться всякое. Как уж были заработаны те деньги — неважно. Главное, что британской экономике они не достанутся. После того, как шахтеры прекратили свою почти годичную забастовку, так ничего от Тэтчер и не добившись, кто-то должен ей напомнить, как плохо жить без прибыли в казну.
Акция прошла без накладок. Когда бронеавтомобиль достиг заминированного участка дороги, Алекс нажала кнопку дистанционного управления. Взрыв был такой силы, что ни от машины, ни от сопровождавших её полицейских и даже от денег не осталось и следа. Все сгорело в огне и развеялось пеплом над равниной.
По прошествии месяца, когда Алекс смотрела репортаж из Рима, где за организацию покушения на папу римского вместо неё судили какого-то Сергея Антонова, в квартире раздался странный телефонный звонок. Бывший напарник по контрабандным перевозкам оружия из Манчестера просил её приехать в Глазго.
— И
— То же самое, что и в Манчестере, только без длинного канала. Я так слышал, один склад с оружием у вас уже ликвидировали.
Предложение было разумным, к тому же из Глазго до залива Лох-Фойл путь куда ближе, чем из Манчестера. Недолго думая, она купила билет на самолет и отправилась в Шотландию.
Встреча была назначена в Королевском парке, куда Алекс добралась без опозданий. Странности начались через пять минут после её появления на месте. Туда-сюда ходили какие-то непонятные люди, и Алекс начала подозревать, что это полицейские в штатском. Она хотела быстро и незаметно покинуть парк, но было уже поздно. Сначала один полицейский повалили на землю какого-то мужчину на соседней дорожке, другой накинулся на молодую женщину. Алекс побежала со всех ног прочь, и тут на неё обрушился удар сбоку. Упав на асфальт, она почувствовала, как за спиной больно заламывают руки и надевают стальные браслеты.
Пока её везли в полицейский участок, Алекс успела подумать о многом. Например, о том, что в полицейском участке она окажется лишь второй раз, а в наручниках так и вовсе впервые. Сама не понимая почему, но она рассмеялась — за семнадцать-то лет и в первый раз — просто фантастическая везучесть. И тут же улыбка пропала с лица вместе с появлением очевидной мысли — наверное, покровители из РУМО отказали в своей незримой защите, что имела место все эти годы. Теперь она одна и отвечать за все тоже будет сама.
Первые пять минут допроса поразили Алекс куда больше чем облава, в которую её заманил предатель.
— Вы признаете своё участие в подготовке теракта в Брайтоне?
— Чего? — только и смогла выговорить Алекс, не сводя с инспектора глаз.
— Вас задержали в одном парке с Патриком Меджи, — произнёс он таким тоном, как будто это должно всё объяснить. — За месяц до конференции консервативной партии он снял номер в Гранд-отеле. А через месяц этот номер стал эпицентром взрыва.
— Я понятия не имею, кто такой Патрик Меджи, — с твёрдостью в голосе заявила Алекс. — Можете спросить его, наверняка он ответит, что не знает никакую Алистрину Конолл.
Но представитель власти был непоколебим.
— Значит, вы отказываетесь сотрудничать со следствием?
— Я отказываюсь отвечать на тупые вопросы.
На этом первый допрос был окончен и Алекс не слишком-то любезно спровадили в камеру. Её тут же насторожило, что в изоляторе она была одна, и сюда явно не собирались никого подселять. Переждав первый вечер и ночь в абсолютном одиночестве, отказавшись от ужина и завтрака, Алекс морально готовилась ко второму допросу.
— Как давно вы состоите в ВИРА?
— Я не террористка.
— На каком уровне в иерархии командования вы стоите?
— Я не понимаю, что это значит.
— Сколько терактов на вашем счету?
— Я никогда никого не убивала.
В таком духе продолжался допрос ещё пару часов, пока Алекс не надоело отвечать на череду бессмысленных вопросов. Она решила сменить тактику:
— Да почему вы мне не верите? — с надрывом в голосе вопросила она. — Я просто гуляла в парке, разве это преступление? Все ирландцы, по-вашему, террористы, да?