Стратегия обмана. Трилогия
Шрифт:
– Да-да мистер Темпл, - включился в спор доктор Вильерс, - если шестьдесят один год назад смертному хирургу удалось искусственным путём дважды осуществить перерождение смертных женщин в альваресс, сейчас с современными достижениями медицины мы просто обязаны разобраться, как это стало возможно.
– И повторить?
– съязвил Темпл.
– Разобраться, - настойчиво повторил доктор.
– Сэр Майлз, я прошу вас, оставить Гольдхаген при медлаборатории на столько времени, на сколько это понадобится для исследований. Это не блажь, а действительно важный вопрос. Если гипогеянцев возмущает сам факт, что без их участия возможно осуществить
Но сэр Майлз оставался недовольным:
– Проедать ирландской нацистке государственные деньги не дам.
Полковник предложил компромисс.
– Хорошо, пусть отрабатывает своё пребывание здесь. Давайте определим её на работы при корпусе без оплаты.
– Это так вы против рабства?
– и тут съехидничал Темпл.
– Я всего лишь предлагаю вариант решения проблемы, чтобы все остались удовлетворены. Но вы, я вижу, не рады. Жаждете чужой крови?
– Это не моя прерогатива, - не слишком-то любезно кинул Темпл и обратился к доктору Вильерсу - Сколько времени вам нужно, чтобы покончить со всеми экспериментами?
– Думаю, пока мы не найдем сестру Гольдхаген, не пригласим для обследования Мери, со сравнительными анализами ДНК придётся повременить.
– А потом?
– Не знаю, - пожал плечами доктор, - посмотрим, как будут развиваться события.
– Хорошо я вас понял. Ждите, международный отдел обязательно найдет вам Лили Метц.
– Тут Ричард Темпл посмотрел в сторону полковника и добавил - Если оперативный отдел за все эти годы так ничего в этом отношении не предпринял, придётся это делать международному. На какие работы вы хотите определить Гольдхаген, полковник?
– Лучше узнать в администрации, какие вакансии ещё не закрыты.
И тут сэр Майлз с раздувающимися от недовольства ноздрями припечатал:
– На кухню её! К плите! Чтоб вспомнила, чем должна заниматься женщина, вместо того, чтобы с бомбами разъезжать по городу.
Предложение было более чем странным, но с сэром Майлзом спорить было решительно невозможно и бесполезно. Полковник был рад тому, что удалось хотя бы выиграть время для Гольдхаген. И не важно, пятый она ему отпрыск или нет, просто отдавать альварессу гипогеянцам, зная что там её ждет забвение в ледяной глыбе глубоко под землей, где никто и никогда её не найдет и не поможет, так поступить он не мог. Даже с дипломированной террористкой - нельзя, это за гранью человечности.
Сообщив Гольдхаген новость, что теперь у неё есть работа, вместо ожидаемого негодования полковник увидел ехидную улыбку:
– О, старое ремесло. В лагере я тоже людей кормила.
– В каком ещё лагере?
– не понял он.
– В Берген-Белзене, - произнесла она и улыбнулась ещё коварнее.
Полковник понял, что спокойная размеренная жизнь Фортвудса, изредка прерываемая выходками школьников, теперь гарантированно подошла к концу.
Гольдхаген досталось место подсобного рабочего при кухне. Формально на кухне нового корпуса, которая ежедневно в несколько смен обслуживала 187 оперативников, школьников и прочих служащих из нетитульных семейств, всем заправлял шеф-повар, тертый жизнью, бывший кок с выслугой в тридцать лет. На подхвате у него были трое помощников. Самого младшего из них, двадцатилетнего Саймона Гольдхаген тут же зашпыняла до того, что больше всего он боялся пойти в кладовку за продуктами через подсобное
Вид перемазанной кровью мёртвых животных альварессы, поднимающейся из корпуса на улицу, чтобы покурить, нервировал многих, чего Гольдхаген собственно и добивалась. Родители возмущались, почему по двору, где играют и занимаются спортом их дети, разгуливает явно не вполне вменяемая кровопийца. Да, родителям было не до шуток, зато Гольдхаген таким образом развлекалась.
– Может, сначала будешь умываться, прежде чем выйти на люди?
– как-то сделал ей замечание полковник, на что Гольдхаген хитро сощурилась, по-мужски выпустила дым через ноздри и сказала:
– А зачем?
– с подчеркнутым ирландским акцентом отвечала она.
– Кончится рабочий день, я и вымоюсь. А сейчас зачем? Всё равно заново перепачкаюсь.
Логика была железной, и возразить что-либо было трудно. Но через неделю пребывании Гольдхаген на кухне к зашуганному Саймону и возмущенным родителям прибавились новые недовольные. В кабинет к полковнику пришли все оперативники, что были на тот момент в штабе с заявлением:
– Если честно, нам неприятно столоваться там, где работает ирландская террористка, - таким был смысл общей претензии.
– Моего сослуживца ранили в Арме, пока он был в патруле, - говорил один из оперативников, - теперь он инвалид из-за этих ирлашек.
– А моего бывшего напарника убило взрывом в Белфасте, - вторил ему другой.
– Всё из-за ИРА.
Ситуация была взрывоопасной. В отделе служили исключительно бывшие британские полицейские, солдаты и спецназовцы, некоторые из которых на личном опыте знали, что такое Северная Ирландия и как там опасно находиться представителям власти и армии. Ситуация, когда их непосредственно кормит террористка, которая ни в чём не раскаялась и даже не скрывает это, было неэтично и подло. И ведь подчиненные полковника были правы - почему они должны питаться из рук террористки?
– Кто даст гарантию, что она не потравит нас за обедом?
– Да, её же никто не контролирует.
– И почему мы должны это терпеть? Мы-то в чём провинились?
Полковник пообещал уладить ситуацию. Он надавил на Колина Темпла, главу администрации и брата Ричарда Темпла, и тот недовольно скривившись, дал добро, чтобы оперативный отдел посещал столовую не в новом корпусе, а в особняке.
– В былые времена, мистер Темпл, - приговаривал полковник, когда глава администрации отказался подписать распоряжение о переводе, - статус военного был почетным, и долгом дворянина было защищать своё отечество. За эту нелегкую обязанность воины награждались многими благами, которые не были доступны простым людям.
– К чему этот экскурс в историю, полковник?
– недовольно произнёс Колин Темпл.
– К тому, что те, правители, кто не ценил и унижал свою армию, вскоре правителями быть переставали.
– Это вы на госпереворот намекаете?
– Нет, это я вам намекаю, что последним человеком из восьми семейств, кто пришёл ко мне на службу был Ник Пэлем. А было это аж двадцать лет назад. Плохо готовите кадры, мистер Темпл, а мне приходится принимать на службу посторонних людей. Скоро во всем Фортвудсе их станет куда больше, чем представителей восьми семейств. А вы не аристократы, чтобы получать работу в кабинетах только в силу фамилий, а работать на вас должна безродная челядь. Сейчас в Британии иной общественный строй, даже я это знаю.