Стратегия
Шрифт:
Я и хотел ее на обед. Хотел положить эту девушку на стол и зарыться языком в ее киску, почувствовав ее вкус. Понятия не имел, какой сладкой она на самом деле окажется, я бы, вероятно, не смог бы оторваться от нее.
Фи продолжает говорить, даже пока ласкает и целует меня всюду, куда может дотянуться.
– Но у меня был парень...
– Ублюдок. Если бы он отпустил Фи, то должен был бы...
– И я была слишком юна для тебя.
На этом я смеюсь.
– Я всего на три года тебя старше, Вишенка.
Она поднимает
– Тогда я была ребенком, балованным и не готовым взрослеть. А ты был мужчиной. Ты всегда был мужчиной, Итан. Сильным и уверенным, наблюдающим за всеми вокруг. Я знала это, лишь взглянув на тебя.
Она убивает меня, кусочек за кусочком. Я убираю прядь ее волос за спину, используя этот жест, как предлог, чтобы погладить ее по щеке. Но она не прекращает говорить.
Прижимаясь щекой к моей ладони, Фи немного улыбается.
– На выпускном ты надел мантию и, конечно, темно-красный галстук. Ничего особенного, но ты стоял рядом со мной, пока я делала снимки Айви и Грея. Какой-то парень бежал мимо и чуть не навалился прямо на меня, но ты стал между нами в последнюю секунду и принял удар на себя.
Я не могу говорить. Но кажется, ей это и не надо. Фи наклоняется и целует впадину на моей шее. Я чувствую это до глубины души, до кончиков пальцев ног.
– В день отбора, ты надел темно-серый костюм и небесно-голубой галстук. И от этого твои глаза казались скорее голубыми, нежели карими. Все вокруг тебя нервничали. Грей практически подпрыгивал на месте, потея и постоянно дергая воротник. Но ты просто сидел за столом и пил воду.
Она смеется, звук мурлыканья вызывает мурашки у меня на коже.
– Я спросила, нервничаешь ли ты, и ты подмигнул мне, сказав...
– Нервозность не поможет мне закончить все это скорее, - заканчиваю я за нее, мой голос хриплый и натянутый.
Ее улыбка расцветает.
– Именно.
Она прижимается губами к моей груди перед тем, как снова поднять голову.
– Я помню все, что касается тебя, Итан. Мне просто потребовалось немного времени, чтобы вспомнить это.
Я делаю вдох. А затем еще один. Давление формируется в районе моей переносицы и век.
– Вишенка.
Как могу нежно и осторожно целую ее. И она зарывает пальцы в мои волосы, играя с ними пока наслаждается ощущением моего тела рядом со своим.
Но это не длится долго. Вскоре Фи отодвигается и целует мои брови. Мои глаза закрываются, и она целует веки. Ее голос доходит до меня, словно во сне.
– Я не особенная, просто девушка, которая пытается сделать все верно.
Мои глаза резко распахиваются.
– Ты - это все, - протестую я, сердито шепча.
– Ты - совершенна...
Она быстро чмокает меня.
– Для тебя. Но думаю, в этом все дело. Никто никогда не смотрел на меня так, словно хочет
– Но я смотрю, - говорю ей.
– И всегда буду.
– И я не хочу никого, кроме тебя. Неважно, будем мы в тысяче миль друг от друга или рядом, я всегда буду хотеть тебя. Потому что именно так происходит, когда ты находишь свое "навечно".
Мои ноздри раздуваются от резкого вдоха. Я притягиваю ее ближе, обнимая так крепко, что, вероятно, ей больно. Но я не могу отпустить. Мое лицо зарывается в ее волосы. На следующем вдохе, я перекатываюсь наверх и толкаюсь в нее, поддаваясь безумной потребности ощутить то, как крепко сжимает меня ее тело.
Она издает тихий звук – полухныканье, полустон - и я замираю, осознавая, что поддавшись своему отчаянью, не проверил, готова ли она. Ее киска влажная, но не достаточно. Я отстраняюсь, надеясь, что если поцелую ее между ног, то все станет лучше.
Но ее руки скользят по спине, хватаясь за мой зад.
– Не останавливайся, - шепчет она.
– Прошу, не останавливайся.
Стон вырывается из меня, и я снова толкаюсь, накрывая ее губы своими. Все ее тело отдается мне, такое мягкое и сочное, влажное и упругое.
Осознание происходящего накрывает мое тело. Я чувствую, как напрягается моя задница, когда толкаюсь вперед, как сжимается пресс, когда отстраняюсь. Моя кожа покалывает от жара, а дыхание смешивается с ее.
Я теряюсь в занятии любовью с Фи, двигаясь в нее и из нее сильными, уверенными движениями, от которых мой член пульсирует, а яйца крепко сжимаются. Я целую ее до тех пор, пока мои губы не опухают и не становятся чувствительными.
Подо мной худенькое тело Фи дрожит, прерывистые ахи покидают ее, когда она приподнимает бедра мне навстречу.
– Тебе нравится, милая?
– бормочу напротив ее рта.
– Нравится, когда мой член движется внутри тебя?
Она сильнее сжимает мой зад, призывая проникнуть глубже.
– Да. Да.
– Хорошо, потому что он твой, Вишенка. Ты - единственная, кто когда-либо будет обладать этим членом.
– Я раскачиваюсь над ней, кровать скрипит под нами.
– Единственная, кто вообще его получит.
Она хнычет, ее спина выгибается, скользкая от пота кожа блестит в тусклом свете.
– Итан...
Твердые кончики ее сосков скользят по моей груди, когда она извивается.
– Итан...
Она близко. Так близко. Это понимание посылает поток горячего удовольствия к внутренней поверхности моих бедер.
– Отпусти, любимая.
– Я вколачиваюсь, воздействуя на то место внутри нее, которое, знаю, ей так сильно нравится.
– Давай же. Ты моя.
Все тело Фи сковывает беззвучный крик. Ее голова вжимается в подушку, ногти зарываются в мою плоть, и она кончает. Влага просачивается на мои бедра, когда стеночки ее киски буквально доят мой член, ритмично сжимаясь.