Страйкер и Ангелы смерти

Арнольд Майкл

– А кто ездит на оленях?

– Шведы. Ну, в общем, лапландцы, - прапорщик придвинулся поближе к Страйкеру.
– А их финские дружки пьют кровь побежденных врагов и произносят языческие заклинания перед сражением, - он хихикнул.
– Пламя, взвейся и гори! Наш котел, кипи, вари!

Страйкер поглядел на своего товарища. Прапорщик был одет почти так же, как и Страйкер: темные ботфорты и короткие штаны, синий шерстяной камзол с защитной безрукавкой из буйволиной кожи и широкополая шляпа. Но шляпа была лучшего качества, а камзол имел прорези

на рукавах, из которых выглядывал ярко-желтый шелк богатой подкладки. Может, чином он был и ниже, но одевался как лорд.

– Избавь меня от лирических излияний, Форрестер, - проворчал Страйкер.

– Это Уильям Шекспир, мистер Страйкер. Прежде чем записаться в солдаты, я провел некоторое время с труппой актеров в Саутворке. Собираюсь к ним вернуться, как только добуду денег.

– Плевать я хотел на твою болтовню, чертов петух. Благодари Бога, что финны на нашей стороне.

По правде говоря, до Страйкера доходили подобные слухи, и он жаждал узнать, достоверны ли они. Поговаривали, что их новые скандинавские наниматели - диковинная раса. Потомки викингов. Но будь он проклят, если станет рассуждать об этом с каким-то клоуном.

Костлявый юнец мотнул головой.

– Капитан Лавлес присмотрит за людьми, сэр.

– Отлично.

– Просил передать, что отведет их на ночь вверх по реке. А на вас обязанность докладывать в случае, если дозоры что заметят.

Страйкер презрительно сплюнул и перевел взгляд на витки тумана, плясавшие на поверхности воды, подобно призрачным теням.

– У тебя всё?

– Могу я подождать вместе с вами? Понаблюдать за бродом?

– Нет.

Глава вторая

Петр Микрут, держа между указательным и большим пальцами шероховатый кусок сыра, понюхал его и отшатнулся от отвращения.

– Гвидо, принеси мне вина, да побыстрее, - резко рявкнул он, недовольный тем, что изъясняться приходилось на непривычном языке.

Мальчишка в зеленой ливрее, безмолвно стоявший в углу, развернулся и вышел из комнаты.

– Ваш немецкий стал лучше со времени нашей первой встречи, герр Микрут.

Микрут пристально посмотрел на говорившего, темной тенью появившегося в проеме второй двери. Из коридора за дверью в комнату ворвался свет.

– Он так и не стал для меня родным.

Его силуэт приблизился, постепенно обретая черты, по мере того как продвигался в мрачной обстановке помещения. Мужчина с густыми рыжими волосами, вероятно, был ровесником Микрута, где-то пятидесяти лет, но на несколько дюймов выше. От левого уголка его рта до самой мочки уха тянулся длинный белый шрам, отчего на его лице, казалось, играла нестираемая ухмылка.

– Мы можем перейти на польский, если вам угодно.

У Микрута затекла шея, он покачал головой.

– Нет. Для меня это хорошая практика. Если я должен сюда часто наведываться, то необходимо научиться находить общий язык.

А

приходить сюда ему придется часто. До чертиков часто. Это всё, что ему сказали. Власти в Варшаве всегда туманно изъяснялись.

Высокий незнакомец слегка кивнул головой.

– Превосходное отношение к делу. Поездка выдалась тяжелой?

В ответ на вопрос все мышцы спины Микрута незамедлительно дали о себе знать, но он отогнал боль.

– Я служил в кавалерии.

– Гусаром, да? Вроде вашего эскорта.

Микрут кивнул. Отряд гусар, тяжелой кавалерии Речи Посполитой, сопровождал его в поездке через границу. Пятьдесят самых прекрасных наездников, каких только могла найти Речь Посполитая.

– А вы?

– Всего лишь политик, - пробормотал Бреме, пренебрежительно махнув рукой.

– А до этого?
– Микрут скептически кашлянул.

Полные губы Бреме дрогнули в легкой улыбке.

– Имперская армия, - полные губы Бреме дрогнули в легкой улыбке, - хоть и было это очень давно, – он сцепил руки вместе. – Теперь я повесил шпагу над камином и защищаю свою страну с пером в руке. И я рад вновь приветствовать вас в нашем прекрасном городе. Бeрвальд так близок к нашей общей границе, и народу Бранденбруга пойдет на пользу встреча с представителями Речи Посполитой. Чтобы осознать, что не все вы дикари.

Микрут почувствовал, как вскипела кровь, но заметил, что появился слуга с кувшином, и глубоко вдохнул. Когда бокал перед ним был наполнен вином, он откинулся в заскрипевшем кресле.

– Герр Бреме, я удостоился чести представлять интересы Польши и Литвы. И нахожусь я здесь, потому что мы с вами разделяем не только границу.

– Нашу вражду к шведам, - кивнул Бреме.

– Они заявляют, что вторглись в Померанию, дабы дестабилизировать Католическую лигу и бросить вызов влиянию Священной Римской империи.

Немец бросил на него сердитый взгляд.

– Мы, брандербуржцы, еще увидим, как их за это сравняют с землей.

– Но в Речи Посполитой подозревают, что исчадие ада, король Густав, вынашивает совсем другие планы.

Микрут разглядывал немца. Он знал его не первый год и подозревал, что хитрый политик присягнул на верность не одному лишь Брандербургу. Если Петр Микрут в чем-то разбирался, то немец являлся тут агентом империи Габсбургов. Угрем самого скользкого пошиба.

Карие глаза Бреме слегка сузились.

– Вы опасаетесь, что Густав посягнет на ваши земли на востоке.

Поляк кивнул.

– Если ему позволят укрепиться в Померании, то да. В течение многих лет мы боролись за обладание балтийским побережьем. Он может использовать свой плацдарм в Шцецине, вы называете его Штеттином, чтобы ввязаться в войну с Протестантской унией, но мы верим, что он не теряет из виду и своих извечных целей.

– Какими бы ни были наши отдельные требования, - сказал Бреме, постукивая по краю стола крупным указательным пальцем, - суть в том, герр Микрут, что мы объединились в борьбе против него.