Страж империи
Шрифт:
Барон вздохнул.
– С моей точки зрения ваша уверенность, что вы непременно получите препарат, выглядит странной. Я вот не уверен, что министр непременно согласится дать вам засекреченный препарат, потому что это весьма рискованно.
– Это говорит человек, уже отдавший образец в чужие руки? – усмехнулся я.
– В случае с Добровским я держал все под контролем, поскольку он принял допинг в моем присутствии, а выделить его из организма уже нельзя. Утечка была исключена – чего нельзя сказать о вашем случае. Так что я, возможно, скорей предпочту объясняться с СБ.
Я состроил
– Разумно, весьма разумно. Только я получу препарат в любом случае, вопрос исключительно в том, кто обратится к министру Сабурову, вы или я. Потому рационально было бы убедить министра и тем самым избавиться от лишних хлопот, переложив дальнейшую ответственность за сохранность секрета на него. А в самом крайнем случае, если вдруг Сабуров заартачится… Ну, тогда у меня есть запасной, особенно жестокий план. Понимаете, я и так располагаю образцом. Тем самым, который мне принес агент СБ. И если я не могу получить секретный препарат – ладно, тогда я его рассекречу. Подпольные производители спортивной фармацевтики сделают целое состояние на «невидимом» допинге, а я просто получу свои сорок девять доз. Разумеется, тогда уже будет большой скандал. И одними «объяснениями» с СБ не отделаетесь.
Я мысленно перевел дух. Вот уж блеф так блеф.
Хованский хмыкнул:
– Знаете, при такой риторике и намерениях, откровенно враждебных, это вам стоило бы бояться СБ, а не мне.
Я усмехнулся в ответ:
– Во-первых, то, что делаю я, гораздо важнее и масштабнее, чем то, что делаете вы. Король, Сабуров и не только они уже привыкли повышать свою популярность, давая интервью о том, как их многолетние усилия начинают приносить такие потрясающие плоды. Мне и не такое сойдет с рук. Во-вторых, я не боюсь СБ. Мне уже приходилось убивать агентов имперской службы безопасности Аркадии и выходить сухим из воды, ничего особенного. Но знаете, что во всей этой ситуации самое смешное и безумное? Эсбэшники, которым положено по долгу службы быть самыми подозрительными и недоверчивыми людьми на свете, мне доверили секретный образец, а вы – не доверяете. Не парадокс ли?
Он снова хмыкнул:
– Возможно, дело в первом впечатлении, а вы начали знакомство с угрозы.
– Что поделать, если иначе я не мог попасть в эту комнату?
– И все же, для чего вам именно этот препарат?
– Не сочтите за снобизм – но я немного лучше вас умею хранить тайны. Особенно военные.
– И как я должен убеждать министра, не зная, для чего вам допинг?
Я пожал плечами:
– Элементарно. Просто предложите ему спросить меня, не нужен ли такой препарат моему подразделению. Свою инициативу мотивируйте необходимостью полевых испытаний. Министр обращается ко мне, я отвечаю, что как раз сам хотел поднять вопрос о кое-каких медпрепаратах – и дело сделано.
В конечном итоге не сказать, что мы с ним расстались друзьями, но я остался уверен, что врага не нажил. Так, вроде бы сделано дело – можно гулять смело.
Правда, возможен неприятный поворот, потому что ход разговора с Роксаной я предвидеть не могу, она, будучи наследницей такого Дома, может быть уверена, что от ее предложения невозможно отказаться, и слишком болезненно воспримет мое нежелание сию
Однако обстоятельства сложились иначе: мне не удалось дозвониться до Роксаны – телефон выключен. Ладно, в другой раз, тем более, что солнце клонится к вечеру, а завтра утром у меня очередной забег через болото в реку.
Я не могу поручать такое дело другим и должен вести курсантов личным примером.
Вечером позвонил Сабуров: Хованский не стал тянуть кота за хвост и предложил министру провести полевые испытания препарата в реальных условиях, как мы и договаривались. У министра при этом не возникло никаких возражений, поскольку про эксперимент с Добровским он уже знал, а доверие службы безопасности – довольно веское свидетельство благонадежности.
Я охотно согласился провести такие испытания при первой же возможности и мы быстро оговорили сопутствующие моменты: привезут завтра, выдадут под расписку, хранить буду в своем сейфе. Ну, в общем, все как и следовало ожидать.
На следующий день, когда я в полдень вернулся с забега по болоту и купания в речке, принял душ, пообедал и зашел в кабинет, у меня зазвонил личный телефон.
– Алло, Терновский слушает.
– Добрый день, господин Терновский, – раздался голос в трубке, – меня зовут Новак, я работаю в службе безопасности Дома Корванских.
– Хм… То сваты, то СБ… Стряслось что?
– Вы случайно не знаете ли, где находится Роксана Корванская?
– Эм-м… Нет. Я сам вчера собирался с ней поговорить или даже заглянуть, но у нее был выключен телефон. Роксана пропала?
– Боюсь, что да, примерно вчера в полдень.
– Для нее такое не свойственно?
– Нет, не свойственно.
– Хреновый признак. Вы обзванивали?..
– Все больницы города, полицейское управление и участки. Теперь обзваниваем всех знакомых и сотрудников.
– Безумно жаль, но я совсем никакой информацией не располагаю. По возможности, держите меня в курсе, а если вдруг что-то понадобится – звоните.
Новак извинился за беспокойство и отключился.
Вот те раз. Хотя… Ну куда она могла бы деться в Светлограде-то, с его минимальной преступностью? Тем более что похищения дворян ради выкупа происходят только в кино, независимо от страны. Ну, по крайней мере в Аркадии случай похищения мальчика-дворянина имел место быть еще до моего рождения, в Сиберии цифры того же мизерного порядка.
Вскоре у меня появились более насущные проблемы: приехали четыре человека, включая двух охранников, и привезли бронированный чемоданчик с пятью десятками ампул. Пришлось кое-какие бумаги подписать, показать им сейф в моем кабинете и ознакомить с общим уровнем безопасности на базе.
Как только они уехали, я набрал на внутреннем телефоне код громкоговорителя.
– Внимание, говорит Терновский. Всем курсантам собраться в лекционном зале. Всем инструкторам приготовить тир к внеочередному зачету по стрельбе.