Страж Каменных Богов
Шрифт:
Для себя он уже решил участь Асимы и поставил на ней жирный крест. Затем, помешивая булькающее зелье, с удовольствием представил себе Лилию. Вот уж действительно девушка из снов любого мужчины. Что и говорить, такая воистину украсит собой его ложе, когда властитель правоверных сполна оценит его ловкость и хитроумие. Но сейчас еще нужно немного повременить. Улыбаться, вести почтительные речи, как подобает мирному караванщику, душевно благодарному добрым спасителям. Но представлять эту красавицу своей наложницей само по себе очень сладко, и этого ему никто не может запретить.
Он, как наяву, видел ее перед собой, молящую о пощаде, послушную
Нужно будет подстраховаться, увести ее к Арслану. Даже если каким-то чудом отвар не подействует, Лешага, а вслед за ним и его подручные все равно выполнят любой приказ. Пророк учил – любого мужчину можно поймать на женщину, если правильно ее выбрать.
Тимур подбросил сухих веток в костерок. Опасаться сейчас особо нечего, Лешага с Тилем умчались осматривать подходы к Вратам Барсов. Его побратим, как сам он выразился, оседлал дорогу, ведущую к горам, чтобы предупредить о приближении неприятеля. У костра оставались лишь женщины да не в меру разумный зверек, которого, в конце концов, хорошо бы тоже взять живьем. Такое страшилище грешно убивать без толку. Куда лучше посадить на цепь у походного дворца ньок-тенгера для устрашения чужаков и развлечения местной детворы.
В сильных руках Несокрушимого колючие скорлупки плодов распадались на четыре части, а размельченная сердцевинка летела в котелок. Жаль, что варить драгоценное зелье придется долго. Но ничего не происходит, ничего не делается против воли Творца Небесного. Если, даровав своим людям драгоценный отвар, он велел уделять его приготовлению отмеренный срок, значит, так зачем-то нужно, и да восславится он вовеки! Смиренный караванщик благодарно поднял глаза к небу, приложил ко лбу и сердцу правую руку, словно говоря, что душа и помыслы его всецело принадлежат Отцу Истины и всевеличайшему Пророку Его. Затем очистил от коры срезанную веточку и начал медленно помешивать в котелке. Все получится, не может не получиться, ибо правда на его стороне, Пророк видит с небес его старания и подарит заслуженную победу верному рабу своему.
Вот Тиль, глупец, ставший из гордого воина ничтожной послушной тварью. Не боль расправы, не страх близкой смерти заставили его склонить голову, а глупая женщина и никчемный ребенок. Смешно!
Как он побледнел в тот миг, когда Тимур потребовал отдать медальон с голубиным камнем, будто с этой вещицей он отнял у Тиля надежду. Этот безмозглый еще что-то лепетал о нелепой случайности и что он чеглоку не указ.
В какой-то момент Тимуру даже стало жаль сына могущественного Шерхана. Так высоко родиться и так низко пасть! Он был почти уверен, что в конечном счете после взятия неприступной крепости, ежели Лешага и впрямь так хорош и у него это получится, все равно придется оборвать нить жизни Сказителя.
Живой в землях Крыши Мира он представляет опасность. Многие там помнят, что храбрый Песнопевец женат на молодой жрице каменного бога. А в горных селениях, что бы ни говорили, еще много гнусных перевертышей, которые при свете дня исповедуют веру Пророка, а по ночам несут молоко, цветы и мед каменным истуканам. Но, кроме всего этого, Тиль – прямой и единственный наследник своего отца, имя которого по ту сторону хребта повторяют со страхом, но и с почтением. Он железной рукой искоренил разбой и восстановил суровый порядок. Можно не сомневаться, очень многие при случае пойдут за наследником Шерхана, а если отступник поклянется чтить местных идолов, то и подавно. Так что в живых
Тимур ясно представлял себе, как Эргез с почетом принимает его, доказавшего свою безукоризненную преданность, вручает ему поблескивающий золотой инкрустацией клинок и приказывает отсечь голову нечестивцу Атилю и его безродному выродку, а может, и самому Шерхану, если отступник с Лешагой оплошают. А затем милостиво произносит: «Отныне ты мой наместник Крыши Мира». Дальше смелые помыслы Тимура пока не заходили, но к этой сцене он возвращался вновь и вновь, упиваясь будущим величием и старательно расцвечивая момент своего торжества такими яркими деталями, словно его возвышение уже состоялось. Как говорила безбожная Асима: «Время существует лишь в представлении человека. Для Творца небесного было, есть и будет слиты воедино. Ибо сам он – было, есть и будет». В этом она, пожалуй, права, и его мечты – лишь отражение того, что случится в скором будущем.
Палочка в походном котелке сделала очередной оборот. Темное варево тихо булькало, еще немного, и…
– Куховаришь? – послышался за спиной ненавистный голос.
Тимур вскочил от неожиданности, досадуя, что, задумавшись, не услышал шагов. Лешага был совсем рядом и сверлил лазутчика холодным, не предвещающим ничего хорошего взглядом.
– Да, – стараясь не запинаться, ответил Несокрушимый. – Лечебный отвар.
– Я вижу, – Леха кивнул на колючую скорлупу, валявшуюся поблизости. – Лечебный отвар – штука полезная. Как же без него?
– Ты же знаешь, – начал караванщик, – это средство отлично помогает от плохо заживающих ран, снимает боль…
– Да, знаю, – кивнул Светлый Рыцарь. – Стало быть, раны плохо заживают. А я думал, Бурый тебя уже вылечил.
– Но в глубине они еще болят.
– Ай-я-яй, какая жалость! – Лешага поглядел на весело булькающий котелок. – Еще не готово?
– Нет, уже скоро…
– Зачем ждать? Пей!
– Да, но… – попятился Тимур, соображая, успеет ли дотянуться до прислоненного к дереву автомата.
Леха успел на миг раньше. Оружие отлетело в сторону, посланное метким пинком.
– Пей, караванщик, не отвлекайся!
Глаза Несокрушимого резко сузились, он схватился было за рукоять ножа, вернее, хотел схватиться. Запястье его тотчас очутилось в тисках Лехиной пятерни и хрустнуло, едва не сломавшись. Слегка надавив, Леха заставил противника опуститься на землю, второй рукой снял с огня котелок.
– У тебя что, со слухом плохо? Не бойся, дурманное зелье поможет. – Ученик Старого Бирюка отпустил поврежденную руку и сомкнул хватку на горле. Тимур захрипел, глаза его вылезли на лоб, и струя кипящего отвара полилась в открытый рот. В этот миг Леха разжал пальцы. Караванщик судорожно глотнул, взвыл от дикой боли и начал отплевываться. Пролившееся зелье обожгло лицо, но большая часть все же попала в глотку. Несокрушимый скорчился, рухнул наземь и с воем начал кататься по траве.
– Ничего, – безучастно глядя на мучения врага, обнадежил Лешага, – зелье быстро заживит раны и успокоит боль.
Он стоял над врагом молча, затем, когда тот без сил упал наземь, плюнул, развернулся и зашагал к лагерю. «Следовало бы забрать оружие», – крутилось в голове Светлого Рыцаря. Но прикасаться к автомату мерзкого шпиона, к его ножу и патронам не хотелось, точно они были пропитаны невидимым ядом из Ржавой зоны, где деревья не зеленеют даже летом.
– Обойдемся. – Он махнул рукой и, не обернувшись, двинулся дальше.