Страж неидеального мира
Шрифт:
Интересное нашлось в папке со странным названием 'реал'. Здесь фотографии оказались куда занимательнее. Например, тройка мужчин, развалившихся на стульях. Первых двух Афонов опознал без труда - американский президент Рузвельт и британский премьер Черчилль. Сидевший с краю усач ни малейших ассоциаций не вызвал. Хотя, при этом, держался с поистине королевским достоинством рядом с могущественнейшими людьми своей эпохи. Скорее уж возникало ощущение, что эти двое откровенно робеют рядом с облаченным в простую шинель мужчиной. Подпись под фотографией и вовсе поставила Афонова в тупик. 'Ялта, 1945'.
С какой бы радости американцу и англичанину приезжать
Чем дальше Александр листал изображения, тем больше возникало вопросов. Как будто неведомый фотограф жил в реальности, вывернутой наизнанку неведомым шизофреником. Особенно его потрясла фотография, запечатлевшая простершиеся до горизонта руины, под которыми значилось совсем уж безумное 'Последствия атомной бомбардировки Хиросимы'.
Последняя же картинка оказалась финальной и донельзя эффектной точкой в чокнутой коллекции. Карта мира с нанесенными границами государств вернула Афонова в самое начало дурацкой истории. Посреди безумной и неузнаваемой мешанины странноватых, гм, образований гордо значилось: 'Российская Федерация'. Какой-то шутник обкарнал несчастную страну со всех сторон. Какой, к черту, Гамбург, если даже Минск и Киев вдруг стали вполне себе столицами отдельных стран... Японию тоже не обошли вниманием: вместо одной из крупнейших стран мира - огрызок, запертый на четырех островах. Зато, ишь ты, Индия с Китаем вполне себе едины, неделимы и независимы. Ну-ну...
– Бред какой-то, - пробормотал Александр. Рука дернулась бросить дурацкую машинку на кровать, но замерла в самом начале движения. Допустим, паспорт сделать - невелика хитрость. То есть, конечно, велика, но вполне реализуема. Нарисовать фотографии - допустим, тоже много ума не надо. Хотя для подделки все это выглядит слишком уж реальным. Но вот планшетный компьютер неизвестной модели, да еще и со столь же неизвестной 'осью' - это, братцы, совсем уж форменное безумие. Какая-то американская контора решила таким вот экстравагантным образом прорекламировать свое детище? Да нет, это-то точно полная чушь.
Закончив с фотографиями, Афонов открыл прилагавшийся к ним текстовый файл, оказавшийся чем-то вроде исторического очерка. Непонятно, кто был автором - возможно, сам Андреас - но что автор этот был больным на голову садистом, сомнений не вызывало. Особенно много внимания он уделил России. Сначала война с Японией (на тебе!), затем война гражданская, между некими 'белыми' и 'красными', затем трансформация в чудной Советский Союз, война против невесть как захватившей Францию, Польшу и Югославию Германии. И, в качестве сомнительной вишенки - распад в девяносто первом на те самые Федерации, Украины и прочие Узбекистаны. Известие о территориальных претензиях Японии, стремившейся вернуть Курильские острова, у Афонова вызвало полуистерический смешок. Вот же... Здесь
Конечно, Александр инспектору ничего демонстрировать не собирался. Дурацкий 'поддельный паспорт' ненавязчиво и незаметно превратился в нечто, отдающее откровенной чертовщиной. Штабс-капитан был человеком весьма скептически настроенным по отношению к различной потусторонней лабуде, но иначе объяснить покоящийся в руках компьютер не мог.
Афонов тихо матюгнулся и полез за телефоном.
– Такаги-сан? Мейер не соврал.
– Что-то интересное?
– Афонов только сейчас сообразил, что звонок в столь позднее время выглядит не слишком-то вежливым. Впрочем, японцы на работе повернуты до такой степени, что, вполне возможно, инспектор все еще сидит в кабинете за какими-нибудь отчетами.
– Не то слово...
– Пробормотал штабс-капитан.
– Прошу прощения, Такаги-сан, но...
Здесь контрразведчик запнулся. Как бы ухитриться объяснить правоохранителю, что происходящее с этого момента - совсем не его ума дело?
– Компетенция кэмпэйтай?
– По-своему истолковал заминку инспектор.
– Именно, - ухватился за подсказку Афонов.
– Я сразу подумал, что без долбаного ЦРУ эта история не обойдется.
– Александр, услышав ответ японца, с трудом удержал саркастический смешок.
– Пусть в ближайшие пару дней Мейер побудет у вас. Продолжать его обрабатывать теперь излишне.
– Как скажете.
– Афонову показалось, или Такаги новость совсем не расстроила? Хотя, чему тут печалиться - у инспектора теперь одной головной болью меньше.
Штабс-капитан положил телефон на подлокотник и задумался. По всему выходит, неплохо бы Накано и Ванеева переправить в Россию. Конечно, Япония - ближайший союзник... Но тут ему 'повезло' напороться на вещи, которыми Россия вряд ли захочет делиться даже с самыми близкими друзьями. С другой стороны - Мейера-то выдрать из полиции точно не выйдет. Значит, результатами расследования делиться придется в любом случае. А это уже повод показать союзническую лояльность и все такое. Ай, какая разница, для таких дел существует высшее командование. Расследование пока еще не окончено. Предстоит путешествие в Осаку. Что-то подсказывало Афонову: не стоит доверять это дело посторонним.
Виктора разбудили тихие всхлипывания, раздававшиеся в темноте небольшой квартирки. Пришлось потратить некоторое время, чтобы сообразить, где он вообще находится. Сонный мозг далеко не сразу сумел похвастать должным уровнем сообразительности.
– Кэйко? Что случилось?
– Собственный хриплый голос напугал парня как бы не сильнее, чем раздававшийся сбоку плач.
Японка не ответила. Лишь уткнулась ему в грудь и разревелась. Хрупкое тело сотрясала страшная дрожь.
– Господи, да что ж такое?
– Виктор обнял девушку. Как ее успокоить? В голове на этот счет, как назло, не оказалось ни одной дельной мысли.
Увы, объятья помогли слабо. Вернее, вообще не помогли. Кэйко трясло так, что невольно всплыли тревожные мысли на тему вызова скорой. Вот только для того, чтобы добраться до телефона, придется вылезти из кровати. Девушка же на попытку пошевелиться вцепилась в него мертвой хваткой.
– Кэйко!
– От громкого окрика сработал звуковой выключатель и мрак над кроватью рассеялся под робкими лучами ночника.