Страж неидеального мира
Шрифт:
За очередным поворотом дорогу Афонову заступили двое парней в одинаковых черных безрукавках. Эти, в отличие от давешних китайцев, смотрели с плохо скрываемым вызовом. Хотя, при виде золотых погон хамоватости во взглядах поубавилось. Собственно, именно для этого штабс-капитан и остался в мундире - с японским чинопочитанием офицерские погоны сами по себе отличная визитная карточка.
Кстати, заступившие ему дорогу японцы тоже имели знаки отличия - руки у парней покрыты сложными, искусно выполненными татуировками, которые о профессии говорят не менее красноречиво, чем погоны.
– Заблудился?
– С вызовом поинтересовался тот, что слева. Афонов над худощавым японцем возвышался чуть ли не на две головы. И, похоже, последнему это уверенности не добавляло.
– Я ищу господина Мамору Хамаду. Знаете такого?
– И зачем я вам нужен, мистер?
– На сей раз откликнулся тот, что справа. Ну ничего себе, вот это везение! В глазах у парня появилась настороженность - проблем с законом якудза не любили. А в любом визите любого офицера они видели именно что источник этих самых проблем. Вполне обоснованно, надо заметить.
Кстати, очень интересный вопрос - что общего у Андреаса с этим татуированным? Якудза - не благотворительная организация, куда случайный гайдзин может зайти для приобретения в долг пистолета.
На протянутую бумажку, доставшуюся от американца, парень лишь пожал плечами.
– Не понимаю по-английски.
– Здесь тебе назначена встреча.
– Афонов забрал листок, - в семнадцать часов вечера.
– Да? Как интересно.
– По тому, как стрельнули у Хамады глаза, и не самый искушенный наблюдатель бы без труда сообразил: врет. Александр, с его-то профессией, был как раз из тех самых, искушенных.
– Никто мне ничего не назначал.
– В таком случае тебе повезло: Андреас Мейер на эту встречу точно не пришел бы.
На этих словах подобрались уже оба. Да так, что у Афонова возникло недоброе желание потянуться к висевшей на поясе кобуре. В теории, конечно, якудза, по традиции, не оказывают сопротивления полицейским, которые пришли их арестовывать. Но это, во-первых, теория, а во-вторых - не факт, что эти ребята распространяют действие обычая на офицера иностранной контрразведки.
– Чего вам надо?
– хамоватости у парочки заметно поубавилось.
– Буду честен, ребята.
– Решился Афонов, - у меня есть вопросы. Вы можете на них ответить мне, а можете - кэмпэйтай, в которую мне придется обратиться, если мы не найдем общий язык.
Японцы наградили золотые погоны тревожными взглядами. Видимо, проанализировали возможность обращения к кэмпай забредшего на их территорию русского и сочли ее вполне реальной. Дальнейший ход их мыслей был совершенно очевиден. Одно дело - водить за нос полицейских, среди которых хватает и бездарей, и тех, кто любит шуршащие йены. А вот связываться с контрразведкой - совсем другое дело. Эти, если их обидеть, начнут действовать в ключе, который японским мафиози по вкусу совсем не придется.
– Идите за мной. Думаю, я знаю, кто вам сможет ответить, - решился, наконец, Хамада.
***
– Товарищи! Полчища Колчака рвутся к Перми. Эксплуататоры, буржуи и помещики хотят уничтожить
Афонов недоуменно завертел головой. Какого черта?! Штабс-капитана окружала безмолвная толпа. Изможденные лица, изношенная и залатанная одежда... Александр содрогнулся. Мрачные взгляды направлены на очкарика в кожанке, взобравшегося на импровизированную сцену, кое-как сколоченную из досок. Остается лишь повторить уже озвученный вопрос. Какого, собственно, черта?!
'Оратор' бесчинствовал, заводя сам себя. Фанатичные вопли разносились над площадью, заключенной в кольцо обшарпанных, ветхих строений.
Какой, к чертям собачьим, Колчак? Афонову при всем напряжении памяти не удалось вспомнить никого кроме адмирала времен первой мировой. Вот только знаменитый флотоводец не имел дурной привычки обзаводиться некими 'полчищами', да еще и водить их на Пермь. Тем более - обороняемую русскими.
– Не о том мыслишь, господин штабс-капитан, - пробормотал себе под нос Александр. Какого черта вокруг происходит, вот о чем неплохо бы подумать.
– Эй, любезный!
– окликнул офицер стоявшего неподалеку тощего парня в обносках. Тот обращение проигнорировал.
– Эй!
Попытка привлечь внимание прикосновением провалилась на корню. Ладонь Афонова свободно прошла сквозь затянутое в ветхую ткань плечо неудавшегося собеседника. Офицер ошалело матюгнулся, шарахнувшись прочь. Что еще за?!
Яростные крики неведомого оратора сменились тяжелыми хрипами. Александр крутанулся, поворачиваясь к трибуне... Вот только трибуны там уже не было. И толпы вокруг. Вместо нее подобием строя застыли шеренги в серых шинелях. Над черными шапками развевался российский триколор. Зато давешний очкарик никуда не подевался. Он отчаянно сучил ногами, раскачиваясь в обхватившей шею петле. На груди нелепо, в такт движениям, болталась табличка с надписью 'большевик'.
Внезапная метаморфоза окончательно заставила Афонова застыть с открытым ртом. Остатки самообладания еще удерживали штабс-капитана на месте, но где-то в глубине души начинал скрестись липкий червь паники. Бессмысленной и нерассуждающей.
В носу противно засвербело.
– Апчхи!
– Будьте здоровы.
– произнесенная с чудовищным акцентом фраза вернула Афонова в реальность. Вокруг разносился мерный гул самолетных двигателей.
– Спа... спасибо.
– Ошалело хрюкнул Афонов, уставившись на растерянного японца. Вообще-то, обычно здесь игнорируют чихающих собеседников, но этот, похоже, решил поступить на русский манер.
– Что-то не так?
– Встревожился якудза, увидев перекошенное лицо штабс-капитана.
– Заснул, кажется. Ну и дрянь мне приснилась, - виновато развел руками офицер. Попутчик вежливо кивнул и потерял к Александру всякий интерес. Тот откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Не сон это был. Совсем не сон.
Мозг послушно восстановил цепочку событий: вот Афонов забирается в салон небольшого гидросамолета, усаживается... Попутчики попросили пристегнуться, что и было проделано. И сразу же после этого он оказался... В Перми?