Страж теней
Шрифт:
— За что?
— За защиту. За расследование. За предотвращение катастрофы, которая может изменить сам фундамент реальности.
В дверях кабинета появилась Элеонора Пембертон — полная женщина лет пятидесяти пяти, в цветастом платье с кружевным воротником. Экономка, секретарь, сиделка — она взяла на себя все эти роли после того, как Артур… после пожара. Её материнская забота была единственным, что удерживало его от окончательного саморазрушения.
— Мистер Блэквуд, у вас посети… — она осеклась, увидев Грея.
На
— Принести чай для гостя?
— Благодарю, но я не употребляю… земные напитки, — Грей повернул голову, и Артур поклялся, что услышал механический щелчок, словно шестерёнки провернулись под искусственной кожей. — Впрочем, ваше присутствие может быть полезным, миссис Пембертон. В конце концов, это касается всех обитателей дома номер 221°C.
Элеонора вошла, аккуратно прикрыв за собой дверь. Села на краешек дивана, сложив руки на коленях. В камине что-то треснуло, и пламя на мгновение окрасилось фиолетовым — неестественный цвет, от которого тени заплясали как живые.
— Что за дело? — Артур наконец спросил, понимая, что альтернативы нет. — И почему я?
— Дэмиен Кросс, — Грей достал визитную карточку. Чёрный картон с серебряным тиснением материализовался между его пальцами. — Полагаю, имя вам знакомо?
Артур кивнул. Кросс — рок-звезда нового поколения, чьи песни сочетали классическую поэзию с современным саундом. Красавец с длинными чёрными волосами и голосом, способным заставить плакать камни. В прошлом месяце его концерт в О2 Арене собрал двадцать тысяч фанатов.
— Музыкант. И что?
— Мистер Кросс убеждён, что его преследует… — Грей сделал паузу, подбирая слова из ограниченного человеческого словаря, — нечто. Тени в углах сцены. Голоса, шепчущие его имя задом наперёд. Лица в отражениях, которых там быть не должно.
— Паранойя рок-звезды? — Артур усмехнулся, насколько позволяла стянутая рубцами кожа. — Кокаин творит чудеса с воображением.
— Мистер Кросс не употребляет наркотики. Более того, он никогда не употреблял ничего сильнее аспирина. Его кровь… особенная.
Последнее слово повисло в воздухе, как капля яда в стакане воды. Медленно расползалось, отравляя атмосферу комнаты.
— Особенная? — переспросила Элеонора, и Артур уловил в её голосе нотку… узнавания?
— Как и кровь мистера Блэквуда. Как и ваша, миссис Пембертон. Все вы несёте в себе наследие. Дремлющее, но пробуждающееся. Огонь был катализатором для Артура. Для вас… скоро узнаем.
Элеонора побледнела и непроизвольно перекрестилась. Старый жест, автоматический, словно рука помнила движение из далёкого детства.
— Почему я? — Артур кивнул на свои деревянные протезы. — В Лондоне
Грей наклонился вперёд, и воздух вокруг него исказился, как над раскалённым асфальтом в жаркий день.
— Именно поэтому, мистер Блэквуд. Ваше… состояние делает вас идеальным кандидатом. Огонь оставляет метки не только на теле. Он меняет саму сущность человека. Открывает двери, которые должны оставаться закрытыми. Или, в вашем случае, приоткрывает дверь, которая всегда была в вас. Наследие крови Блэквудов.
— Я не понимаю.
— Пока не понимаете. Но поймёте. Если примете предложение.
Артур потянулся за стаканом виски, стоящим на краю стола. За последние четыре года это движение стало автоматическим — проснулся, налил, выпил, налил снова. Круговорот алкоголя в разрушенном организме.
Деревянные пальцы задрожали. Стакан выскользнул, полетел вниз. Время словно замедлилось — Артур видел, как стекло кувыркается в воздухе, как янтарная жидкость выплёскивается, образуя спираль капель.
Грахнуло стекло о пол. Осколки разлетелись веером. Виски растёкся по персидскому ковру — подарок Маргарет на десятую годовщину свадьбы.
— Чёрт! — Артур закрыл глаза, чувствуя привычное унижение. — Чёртовы деревяшки!
— Позвольте.
Грей протянул руку в серой перчатке. Пальцы растопырились, словно дирижёр, дающий знак невидимому оркестру.
И осколки потекли вверх.
Артур открыл глаза и застыл. Десятки осколков поднимались с пола, кружась в замысловатом танце. Капли виски втягивались обратно, собираясь в единый поток. За считанные секунды стакан собрался заново — ни трещинки, ни царапины. Виски вернулся внутрь, не пролив ни капли.
Стакан мягко опустился на стол.
— Как вы…
— Время не так линейно, как принято считать. Особенно время мелких трагедий. Разбитый стакан, пролитое вино, сказанное в гневе слово — всё это можно… пересмотреть.
Рука Грея коснулась деревянного протеза, и по нему прошла волна тепла. Не обжигающий жар огня — другое тепло, живое, пульсирующее, как кровь в венах.
— Что вы делаете? — Артур дёрнулся, но рука Грея удержала его.
— Показываю возможности. Ваше тело помнит, каким оно было. Каждая клетка хранит информацию о своей истинной форме. Нужен лишь… катализатор.
Деревянная рука начала меняться. По поверхности пробежала рябь, словно твёрдая древесина стала жидкой. Артур смотрел, не в силах отвести взгляд, как проступают очертания костяшек пальцев, как формируются линии ладони, как дерево бледнеет, приобретая оттенок человеческой кожи.
На мгновение — всего на мгновение — он почувствовал тепло собственной ладони. Ощутил текстуру ткани рукава. Уловил биение пульса в запястье.
А потом всё вернулось. Рука снова стала деревянной, бесчувственной, мёртвой.