Страждущий веры
Шрифт:
— А ты сильная, — усмехнулся Хорхор. — Дубок вон с корнем вырвало, а берёзка стелется к земле и самую ненастную бурю выдерживает.
Микаш фыркнул и метнул в него испепеляющий взгляд, но промолчал. Слишком вымотался — даже съязвить не смог, бедолага. Я уселась у очага возле шамана и приняла из его рук глиняную кружку с горячим питьём. Задумчиво вертела её, наблюдая за заворачивающимся тонкой струёй паром.
— Дядюшка Хорхор, — не знаю, как оленеводы относятся к подобным обращениям, но я хотела заговорить по-доброму и с уважением. — Скажите, у нас получилось? Они выздоровеют?
Хорхор кивнул:
— Они уже закрыли
Я сделала несколько коротких глотков. Травяной отвар горчил и обжигал нёба. Пришлось ждать и дуть. Микаш, кажется, тоже уснул, но с ним никогда нельзя сказать точно — в любое мгновение может подскочить и кинуться на врага.
— Дядюшка Хорхор, а про младшего сына Птицы и Небесного повелителя вы слышали? — нарушила молчание я.
Шаман открыл глаза и улыбнулся:
— О Безликом? Кто о нём не слышал. Ещё мои прадеды-шаманы пытались вернуть его людям, но он оставался глух. Я тоже молчаливыми песнями прошу его хотя бы послать весть, предречь, что будет. Но мир уж катится демонам под хвост, огни Червоточин загораются так ярко, что даже туатов за собой утягивают, с юга ползёт зловещая тень. Повсюду смрадное дыхание тлена и бьют барабаны войны. Скоро от дыма не спастись будет даже здесь.
— Да-да-да, а ещё реки наполнятся кровью, небо рухнет нам на головы, мир опрокинется и все умрут. Даже у нас на селе конец света предсказывали ещё до моего рождения, а не наступает конец почему-то, — не открывая глаз, пробормотал Микаш. Очухался, чтоб его! — Или мы уже умерли, только нас об этом никто не предупредил. И мы продолжаем жить, как жили. Только мёртвые.
Просто несносен!
— Очень смешно, прямо обхохочешься! — вспылила я в ответ. — Дядюшка Хорхор, не слушайте его. Я вам верю. Ваш брат Юле похоже говорил, — я забыла добавить, что при этом Юле звучал гораздо более здраво.
— Уммм, что ж, рад, что с годами Юле стал чувствительней к тончайшим колебаниям эфирам, — удовлетворённо улыбнулся Хорхор, словно не рассказывал за мгновение до этого о конце света.
— По дороге сюда я встретила несколько странных демонов: белого предводителя варгов и принцессу туатов. Они говорили, будто Безликий струсил, поэтому спрятался ото всех и не хочет возвращаться. Как вы думаете?
Хорхор покосился на увядающий огонь в очаге и подбросил дровишек.
— Думаю, об этом знает только сам Безликий. Когда-то он слыл отважнейшим из всех богов, людей и духов. Но потом то ли он действительно получил тяжёлую рану, то ли встретил демона, которого не смог одолеть, то ли утратил нечто, что было ему очень дорого. А может, его так много просили его о помощи, что он не выдержал ора. Или случилось что-то совсем иное, чего мы даже представить не можем.
Не вынес ора. Вспомнилась понурая спина Огненного зверя и волочащаяся по земле кисточка хвоста. Я ведь тогда попросила его вернуться, помогать не только нам, но и единоверцам. Из-за этого он обиделся. Не вынес ора тысячи голосов. О, брат мой, Ветер, сколько раз я тревожила тебя по пустякам и не думала, что тебе приходится выслушивать ещё тысячи, тысячи тысяч таких же избалованных людишек. Я больше не буду! Никогда! Почему нас не учили, что беспокоить его по пустякам запретно? До этого мог любой взрослый додуматься, даже я смогла в конце концов.
Что ж, теперь я буду всё решать сама, а ты отдыхай… отдыхай для дел более важных, таких,
— Может, вы знаете и о вэсе, который охраняет его ледяную гробницу? — я решила расспросить о более насущном и улыбнулась с надеждой. Хорхор постоянно улыбается. Может, у оленеводов такой ритуал общения?
— Конечно, я знаю и о вэсе, — буднично сообщил он, словно говорил о чём-то настолько обыденном, как вода или снег.
— Мы его ищем. Он — испытание моего брата, испытание Стражей, слыхали о таком? Может, подскажете, как найти вэса и убить?
Хорхор расхохотался. Долго, раскатисто, по сумасшедшему. Даже Микаш испугался: придвинулся поближе ко мне и заслонил рукой. Заметив наше смущение, Хорхор соизволил объясниться:
— Вэса нельзя найти — только бог может его назвать. Вэса нельзя убить — только богу это под силу.
Микаш сощурился.
— Если что-то живо, человек сможет это убить. Я — смогу, — он ударил себя кулаком в грудь. — Мной ведь владеет дух возмездия.
— Пожалуй, сможешь, — согласился Хорхор и тоже подался вперёд, точь-в-точь повторив щурящуюся гримасу Микаша. — Только как бы тебе не заплакать кровавыми слезами после этого.
— Было бы из-за кого плакать, — скривился тот и снова откинулся к стене, решив, что опасность миновала.
А вот я не знала, как ко всему относиться. Тяжело быть единственной в своём уме в обществе ненормальных.
— Так что же нам теперь делать? — растерянно поинтересовалась я. — Если вэса нельзя ни убить, ни даже найти, получается, весь этот путь мы проделали напрасно.
— Ничего из того, что послано нам судьбой, не напрасно, — таинственно ответил Хорхор. — Дальше ваш путь лежит через заледенелое море до Хельхейма — день, при плохой погоде два. Морозы крепкие стоят, лёд толстый — точно не провалитесь. Потом по ледяной пустыне прямо на звезду ещё дней пять к древнему лабиринту. Туаты знают дорогу — покажут. Там вас уже ждут.
— Кто? — нахмурилась я.
— Тот, кого ты искала, конечно, — ответил он как нечто само собой разумеющееся, но я всё равно ничегошеньки не понимала. — Скажи ему, как увидишь, что если он ждёт подходящего момента, тот уже настал. Дольше отсиживаться в стороне ни у кого не выйдет. Враги уже у ворот. Полумерами не обойтись, он обязан сделать свой ход, каким бы невообразимо трудным тот ни оказался.
— А если он не послушает? — я начала догадываться, но, по-моему, от меня ждут невозможного. Хотя... чего взять от сумасшедшего?
— Растопи его ледяное сердце, верни веру в себя и в людей, заставь вспомнить, каким он был и почему сражался. Только ты сможешь это сделать.
— Почему?
— Потому что ты женщина.
30.
Отряд проснулся вместе со мной посвежевшим и отдохнувшим. Даже не могла определить точно, сколько прошло времени с тех пор, как я решила прикорнуть у очага рядом с Хорхором, настолько крепким и безмятежным был сон.
Туаты зашевелились, ошалело оглядывались по сторонам и долго не могли понять, где они и как здесь очутились. Перешёптывания стояли неразборчивым гулом. Хорхор подошёл к Асгриму и протянул руку, выговаривая известное лишь им обоим приветствие. Наш предводитель мигом приободрился и расслабился, а следом за ним и остальные туаты. Асгрим поднялся и обнял шамана, как старого друга.