Стрекоза в янтаре и клоп в канифоли
Шрифт:
Невысокий не слишком крепкий мужчинка средних лет в дорогом костюме успел зацепиться за левый рукав куртки. Оторвать который можно лишь трактором — отменное качество пошива. Юлька растерялась лишь на миг, отступая от психа и отпихиваясь правой рукой: отчаянно, изо всех сил. Родившееся в башке решение принадлежало не ей — видимо, что-то припомнилось, и она просто повалилась спиной в сугроб.
Снег, что сгребли с дороги и тротуаров, к счастью, ещё не вывезли. Она ухнула в него, прикрывая лицо правой рукой. Зомби повалился на неё, шаря обеими руками по высокому
Этот вряд ли знал — мелькнула в башке идиотская мысль. Вот и полез душить — впрочем, извращался недолго. Окунувшись мордой в снег после падения, зомби в пять секунд пришёл в себя. Тут ящерка-подстрекательница чего-то не додумала. Тоже, небось, троечница по биологии — посетила Юльку вторая идиотская мыслишка.
— Что?.. — прохрипел мужик, уставившись на бабу под собой вылезающими из орбит шарами. — Ты чего?.. — выдавил он через силу, сползая с нечаянной жертвы собственного насилия.
— Я чего? — нарочито плаксиво пролепетала Юлька, сгоняя с лица воду вперемежку со снегом. — Это ты чего?! Извращенец! — демонстративно перекатилась она подальше, выискивая взглядом белую мерзавку.
— А что… было? — продолжая сидеть в сугробе, оторопело пучился на неё сосед.
— Я гуляла! А ты на меня бросился! — отползала на четвереньках Юлька, не в силах подняться на дрожащие ноги.
По внутренним ощущениям вроде толком и не испугалась. Но колотило её немилосердно.
— Я?! — ещё больше обалдел мужик, оглядываясь.
— Извращенец! — продолжала машинально лепетать Юлька, полностью поглощённая попыткой встать. — Насильник!
— Я?! — внезапно опомнился сосед, подскочив на ноги.
Всё-таки известный бизнесмен — а такие долго в прострации не валяются. Шок прошёл, и он готов к ликвидации чрезвычайной ситуации, в которой выглядел не лучшим образом.
— Вам помочь? — подался, было, убийца к своей непонятно как нарисовавшейся жертве.
При этом не стесняясь разглядывая её фонарище, с которого смыло грим.
— Не подходи! — взвизгнула Юлька, на этот раз от души.
Белая ящерка материализовалась над его башкой в задумчивой позе созерцателя собственных безобразий.
— Не подхожу, — спокойно и чуть вкрадчиво молвил сосед, выставив перед собой ладони. — Только успокойтесь. И скажите: с вами всё в порядке? Я вам ничего не повредил? Может, скорую вызвать? — не слишком искренне предложил он пригласить свидетелей своего злодеяния.
— Чтобы мой муж узнал, как меня валяют под заборами всякие проходимцы? — стервозным голоском оттарабанила Юлька, наконец-то, взгромоздив себя на ноги.
Не в её интересах, чтобы данный инцидент получил огласку. Заставить соседа «не распространяться» можно лишь одним способом: изобразить собственную крайнюю незаинтересованность в огласке. Непременно в истеричных тонах: с такими дамочками мужики предпочитают вообще не связываться. Так что будет молчать, как миленький — прочитала Юлька в его глазах.
— Как
Впервые почувствовал дискомфорт в костюме, под который набилось снега. Тот растаял, намочив всё, до чего дотянулся. Даже на лёгком ноябрьском морозце то ещё удовольствие.
— Никак! — выпалила Юлька вполне искренно, демонстративно отступив на пару шагов. — Если мой муж узнает об этом, я такого ему наговорю! — пригрозила она, продолжая разыгрывать карту «истеричная блондинка». — Тебя посадят за изнасилование!
— Муж не узнает, — пообещал сосед тоном психиатра, профессионально поддакивающего пациенту. — Это не в моих интересах.
— Вот и заткнись! — стервозно оборвала его Юлька, развернулась и посеменила к своим воротам.
Она опасалась расспросов. Его, как всякого здравомыслящего человека не мог не терзать вопрос: как он дошёл до жизни такой? Собирался себе отъехать из дома — во дворе за воротами фырчала машина. И вдруг ни с того ни с сего респектабельный психически здоровый мужчина выперся за ворота, которые так и не открыл. На улице набросился на бабу, к которой не испытывал ни малейшего интереса — вообще не замечал. И всё это в бессознанке. Любого этакие перегибы психики могут свести с ума — даже самых стрессоустойчивых.
Для логического завершения спектакля требовалось уйти, не оглядываясь. Закрепить желание мужика больше никогда не связываться с мутной стервой — даже не являться в её дом с извинениями. Но у белой провокаторши плохо с логикой.
Юлька обернулась, заслышав звуки погони за спиной. Глянула через плечо:
— Вот же тварь!
Пришлось рвать когти, на ходу выуживая из кармана брелок от ворот и калитки. Поскольку бедолага сосед вновь взялся за старое. В постепенно дубеющей на морозце одежде гнался за ней с целью убийства в состоянии бессознанки.
Юлька верно рассчитала время нажатия кнопки открытия. Протиснулась в полуоткрытую створку и навалилась на неё изнутри. Щеколда клацнула, в калитку грохнуло. После чего ожидаемо раздался стон вперемежку с матюгами.
Если приложился к металлу всем телом, скорая нужна ему — испугалась Юлька. Прислушалась: он уходил, что-то бормоча про «вчера» и «больше никогда». Вот будет номер, если они встретятся в приёмной одно и того же психиатра. Товарищи по несчастью — иначе не скажешь.
По дорожке к дому она шествовала с видом человека, не обременённого нуждой борьбы за выживание. В прихожей её встретила Ирма Генриховна:
— Боже, деточка! Что с тобой?
— Поскользнулась, — без малейших усилий, соврала Юлька, стаскивая боты. — Загремела прямо в сугроб на обочине. А когда поднималась, снова упала. Нога подвернулась.
— Мне показалось, будто чем-то сильно ударили в калитку, — придирчиво уточнила старушка, помогая расстегнуть куртку.
— Руки замёрзли, — нашла Юлька объяснение и этому, демонстративно шевеля покрасневшими пальцами. — Не удержала калитку, вот и грохнула ею. Ирма Генриховна, можно вас попросить?