Стрелы Времени

Иган Грег

– Потому что кратер доказал бы, что выгода есть! – с жаром воскликнул Рамиро.

– Но насколько нам известно, никакого кратера нет. – Агата открыто посмотрела ему в глаза, пытаясь убедить Рамиро в своей искренности – она не играла с ним в словесные игры, лишь бы его позлить. – Никакого кратера нет, потому что если бы мы его увидели, то отказались бы его создавать. Эсилио не может навязывать нам какие-то решения; противоречий не должно быть при любом раскладе – это касается и наших собственных мотивов.

– Навязывать нам решения Эсилио не может, – согласился Рамиро, – но ведь возможно и случайное стечение обстоятельств.

– Это правда.

Но если бы мы увидели такой кратер, то не стали бы и близко подходить к нему со взрывчаткой. – Агата была бы рада найти утешением в том факте, что на месте посадки не было никаких признаков будущих происшествий, но это ни о чем не говорило, если взрыв мог форсировать собственную стрелу времени.

Враждебность Рамиро дала трещину.

– Я не знаю, как ко всему этом относиться, – признался он. Он провел по лицу рукой. – Если растения не могут навязать Эсилио свою стрелу, то почему бомба должна справиться с этим лучше?

– Корни растений проявляют определенную активность, – ответил Азелио, – но их функционирование зависит от состояния почвы. Взрыв бомбы, насколько я понимаю, вряд ли нуждается в чем-то подобном.

– Но ведь в эсилианском времени, – возразил Рамиро, – вся почва, которую мы предположительно создадим при помощи этой бомбы, должна идеально скомбинироваться с обратным взрывом, так, чтобы на выходе получился твердый минерал. Каковы шансы такого исхода?

– А каковы шансы альтернатив? – парировала Агата. – Какова вероятность, что бомба не сдетонирует? Какова вероятность того, что мы позволим себе взорвать бомбу в уже существующем кратере – лишь бы ублажить эсилианскую стрелу времени?

– Не спрашивай меня, – с горечью ответила Рамиро. – Я здесь просто живу. – Тарквиния протянула руку и сжала его плечо.

– Я тоже не могу делать достоверные прогнозы, но провести эксперимент точно будет нелишним.

Азелио обратился к Тарквинии.

– Ты считаешь, мы сможем благополучно извлечь взрывчатку?

Тарквиния подошла к ответу с должной осторожностью.

– Я уверена – насколько это вообще возможно, – что Верано бы не допустил на Геодезисте того, что могло быть убить нас из-за толчка или обрыва связи. Смогу ли я избежать взрыва – это уже другой вопрос.

Последующие три куранта они провели за обсуждением деталей, после чего Тарквиния вынесла вопрос на голосование.

Мрачное настроение Рамиро заставило Агату призадуматься. Даже если план достигнет цели, вернувшись на Бесподобную, Рамиро мог предупредить своих соратников из лагеря антисообщистов, что урожай ни имеет никакого смысла, если Эсилио сам по себе рано или поздно лишит их рассудка. С какой стати ей рисковать своей жизнью, если это никак не скажется судьбе горы?

– Я – за, – сказал Азелио.

– Я тоже, – почти сразу добавила Тарквиния.

Рамиро молчал. Агате хотелось, чтобы он ответил сердитым отказом, тем самым избавив ее от необходимости самой принимать решение, но уже выставив свое смущение напоказ, он придерживался своего решения гораздо дольше, чем было ей по силам.

– Я – за, – сказала она, уже не уверенная, была ли у нее на то хоть одна более веская причина, чем желание снова увидеть надежду в глазах Азелио.

Рамиро таращился на пол. Агату охватило внезапное чувство сострадания – Рамиро прибыл сюда, имея лишь добрые намерения, в надежде подарить обеим сторонам конфликта шансы жить именно так, как им хотелось. Не его вина,

что Эсилио оказался таким негостеприимным.

– Я – за, – наконец, сказал он. – Отказавшись рисковать, мы все равно можем погибнуть на обратном пути от столкновения с гремучей звездой – но мы не можем вернуться, не испробовав все, что в наших силах. Если люди смогут здесь выжить, они должны об этом узнать.

– Конечно, – согласилась Тарквиния.

– Хотя, если честно, есть и более веский повод, нежели информация, которую мы можем получить о росте агрокультур, – добавил он, когда Тарквиния поднялась со своей кушетки.

Агата была в недоумении.

– И какой же?

– Выражение лица Греты, когда мы расскажем ей, как именно мы поступили с ее драгоценной бомбой.

Агата сидела в палатке, надев свой шлем, чтобы четко слышать сигнал коммуникатора на фоне шумящего ветра. Примерно раз в курант звук шагов и мягкое бряцанье, отдающееся эхом в пустой двигательной каверне, сменялись сотрясающим кости воем твердолита, поддающегося напору дрели. Тарквиния сверлила балку в поисках бомбы.

В воображении Агаты все выглядело точно так же, как и перед ее уходом – зеркала, направленные внутрь полости, должны были направить в нее как можно больше света от эсилианского солнца. Хотя теперь в распоряжении Тарквинии не будет даже дежурного освещения в кабине, и ей придется обходиться изображением, переданным камерой обратного времени. Если при воздействии на бомбу обычного света могла сработать защита от несанкционированного вмешательства, то заботиться об обнаружении обратновременного света ее конструкторам было по большей части незачем, поскольку предполагаемый саботаж должен был произойти вблизи Бесподобной, где единственным источником света были отдаленные звезды.

Благодаря солнечному свету, направляемому второй зеркальной трубой, камера могла усилить слабое изображение, которое давал перископ, помещенный в одно из смотровых отверстий. Но пока что единственной находкой, о которой смогла сообщить Тарквиния были несколько дюжин перегородок, которые располагались внутри пустотелой балки, не позволяя заглянуть в нее на все длину – в итоге у нее не оставалось иного выхода, кроме как действовать методом проб и ошибок.

Рамиро лежал на полу палатки, закрыв смотровой щиток рукой; рядом, задумчиво склонив голову, полусидя расположился Азелио. В течение восьми дней они разбирали Геодезист, стараясь освободить как можно больше внутреннего пространства и занимаясь приготовлениям на тот скверный случай, если взрыв повредит корпус, но не причинит кораблю непоправимого вреда. Палатка была заполнена инструментами и медицинскими принадлежностями; в трех соседних располагались панели устройств отдачи, части системы охлаждения и навигации, а также полный запас провизии. Теперь Агата поняла, почему в предшествующие дни на корабле было так много пыли.

– Я ее нашла, – спокойно сообщила Тарквиния. – В шести поступях от корпуса.

Рамиро привстал.

– И что именно там находится?

– Примерно то, что и ожидалось, – ответила Тарквиния. – Ультрафиолетовый приемник на плате с фотонным процессором. И кабель, соединяющий процессор со взрывчаткой. – Агата почувствовала, что ее мутит. Ей привиделась голубая пыль, заполнившая мастерскую Медоро; она видела, как ее частички вытекают из разрушенной обшивки корабля, смешиваясь с эсилианской почвой.