Стрежень (= Юноша и машина)

Липатов Виль Владимирович

– Пропустить! Со мной!

Оказавшись в пролете, Степка свистит от восторга: "Это да! Ну и старик!" Он быстро идет за ним. Вот и капитанская каюта - блестящая табличка, ковер у порога, тишина; полная кастелянша почтительно говорит дяде Истигнею:

– Капитан у себя.

Голос из капитанской каюты приглашает:

– Войдите!

Они входят в каюту, тесно забитую мебелью, застланную коврами, пропахшую краской и одеколоном; на переборке висит огромный барометр, часы, две картины, написанные маслом и изображающие: одна - шторм на Черном море, вторая - пароход "Рабочий" на Оби. Капитан в белом кителе сидит в глубоком кресле. Тугой подбородок

до блеска выбрит, губы вытянуты в прямую линию, глаза светлые, льдистые.

– Садитесь! Чем могу быть полезен?

Степка и дядя Истигней заранее договорились, что разговор с капитаном начнет Степка, что он, не горячась, спокойно, обстоятельно, расскажет о Тихом, попросит капитана разобраться в деле Ульяна. Разговор должен быть культурным, вежливым.

– Слушаю, товарищи, - говорит капитан, осматривая посетителей: Степку быстро, бегло, дядю Истигнея - внимательно. Вероятно, капитану ясно, зачем пришли они на пароход и почему молодой человек мнется, не знает, с чего начать. На многих обских пристанях приходят к нему парни, клянутся, что не могут жить без реки и по этой причине готовы на любую работу - хоть грузчиком, хоть кочегаром, но лишь бы на пароход... Старик в дорогом костюме, наверное, пенсионер, которому пришло в голову, что у молодого человека талант речника, и он, пенсионер, будет с великой энергией напирать на капитана, услышав отказ, пообещает пожаловаться в высокие инстанции. Слушаю, товарищи, - нетерпеливо повторяет капитан.

– Мы пришли, чтобы...
– начинает Степка и останавливается. За двадцать лет жизни он не видел таких строгих и надменных людей, как капитан "Рабочего".
– Мы пришли...

– В этом я не сомневаюсь, - сухо замечает капитан, потеряв интерес к Степке. Он поворачивается к дяде Истигнею.
– Слушаю вас.

Дядя Истигней поднимается, протягивает капитану руку.

– Позвольте представиться. Мурзин.

– Маслов. Чем могу быть полезен?

Старый рыбак подчеркнуто официален. Его белые брови запятыми подняты над высоким лбом, их разделяет глубокая вертикальная складка.

– Скажите, товарищ Маслов, где теперь капитан Спородолов?
– спрашивает дядя Истигней.

– Бывший капитан "Рабочего" Спородолов на пенсии.

– Ясно!

Дядя Истигней не торопится. Он выдерживает паузу, и эта пауза придает последовавшим за ней словам особую вескость.

– Знаете, капитан, раньше ваш пароход назывался "Купец". Мне было чуть больше двадцати, когда мы его переименовывали в "Рабочий".

– Я слышал об этом, - отвечает капитан. Вероятно, он уже окончательно утвердился в мысли, что широколобый старик - пенсионер. Они, эти пенсионеры, любят по каждому поводу вспоминать о прошлом. Этот, наверное, был красногвардейцем, воевал вместе со Щетинкиным.
– Простите, товарищ Мурзин, но пароход... пароход стоит полчаса.

– Вполне достаточно, товарищ Маслов, вполне, - сдержанно произносит дядя Истигней.
– Мы не задержим вас. Дело вот в чем... Два года назад на вашем пароходе, - он как-то особенно подчеркивает слово "вашем", - на вашем пароходе работал штурвальным Ульян Васильевич Тихий. Вы знаете его?

– Слышал, - отвечает капитан.

– Ульян Васильевич теперь работает в Карташеве, на стрежевом песке. После того как боцман вашего парохода дал ложные показания, товарищ Тихий был списан с судна, попал в тюрьму, стал много пить. Об этом вы тоже слышали?

– Почему вы уверены, что боцман дал ложное показание?
– спрашивает капитан.
–

Одним словом, что вы хотите от меня?

Капитан сердится, потому что дядя Истигней говорит с ним ледяным тоном, с явным подозрением, что капитан ничего не слышал и не хочет слышать об Ульяне Тихом.

– Что мы хотим?
– кричит Степка, соскакивая с дивана.
– Что мы хотим?

Степка в восторге, что дядя Истигней говорит с капитаном строго, внушительно. "Вот какие мы!" - думает он и уже нисколько не боится надменного капитана. Его обдает жаркая волна решимости; он бросает шляпу, зажатую в пальцах, говорит громко, горячо:

– Что мы хотим? Да как вы не понимаете? Ульян пьет, мучится оттого, что у него отняли любимое дело. Он такой человек, что не может жить без реки! Если бы видели, как Ульян смотрит на пароходы, вы бы не спрашивали, что мы от вас хотим.
– Степке не хватает воздуха.
– Вы думаете, зря дядя Истигней сказал про "Купца"? Эго раньше были такие порядки, что человека можно было выгнать и забыть о нем. А теперь не так! Вон ракету запустили, человек скоро полетит на Марс, а вы... вот что вы делаете!

– Молодой человек!
– Капитан грозно поднимается. Дядя Истигней приходит Степке на помощь. Он мягко обращается к капитану:

– Мой товарищ, конечно, перехватил, но в основном он прав. Может, потолкуем спокойно? Как говорят, по душам, а, капитан? Ульян - великолепный штурвальный. В ваших интересах вернуть его на пароход. А?

– Отлично!
– решительно говорит капитан, ткнув пальцем в сторону Степки.
– Только, пожалуйста, велите успокоиться этому молодому человеку.

Степка бежит, подпрыгивая.

Он бежит к Виктории. Улыбается. Напевает. Шляпа лихо сбита на ухо. Ему хочется кричать от радости.

Ах, какие они молодцы! Как хорошо, что пошли на пароход, поговорили с капитаном, потом с первым помощником, потом с товарищами Ульяна. Ах, какие молодцы! А дядя Истигней, дядя Истигней! Вот это старик! Как умно и смело вел он себя, как разговаривал! И его, Степку, он назвал: "Мой товарищ". Он так и сказал: "Мой товарищ, конечно, перехватил лишку, но в основ-ком он прав". Это после того, как Степка все высказал капитану.

Речники обещали приехать к рыбакам, поговорить с Ульяном, поставить вопрос перед пароходством о возвращении его на "Рабочий". Оказалось, что капитан только прикидывается важным, недоступным, а на самом деле он простой, хороший!

Счастливо улыбаясь, Степка мчится к Виктории.

После того как он побывал на пароходе, поговорил с речниками, ему показалось диким, что они с Викторией могли поссориться. Разве могут они быть в ссоре, когда в груди не вмещается радость, а голова, как от вина, кружится от солнца, воздуха. Не может быть этого! Ссора - пустяк, недоразумение, глупая ошибка. Не может быть ее сейчас, когда Ульян вот-вот вернется на пароход, наденет белый китель, выйдет на палубу. Как они могли поссориться! Вот смех-то! Он ведь любит ее, такую, какая она есть, принципиальную, гордую, стремительную и, конечно, добрую, хорошую. Хотела же она помочь ему поступить в институт. Она хорошая - иначе быть не может! Все люди хорошие, и всех их он, Степка, любит! Ульяна - за то, что он несчастный; Григория Пцхлаву - за то, что он свою маленькую, тоненькую жену носит на руках; Витальку Анисимова Степка любит за то, что од старается походить во всем на дядю Истигнея. Он любит и тетку Анисью, которая угощает его шаньгами и молоком, и Стрельникова, который лучше всех на Оби ставит стрежевой невод.