Стригунки
Шрифт:
— Обратите внимание на эту гармошку, — сказал Иван Дмитриевич. — Видите? Она сделана из разного материала. Проволочки чередуются. Одна нихромовая, вторая из константана.
О нихроме ребята краем уха слышали, а константан для них был новостью. Олег спросил:
— Иван Дмитриевич, а что такое константан?
— Константан — очень распространенный сплав. Провод из константана можно найти в любой радио- или электромастерской. В константане около шестидесяти процентов никеля, а остальное — медь.
К удивлению мальчиков, Иван Дмитриевич отщипнул кусачками
— Это константано-нихромовый термоэлемент. Весь фокус состоит в том, что если один спай мы будем сильно нагревать, а свободные концы останутся холодными, то между ними будет отмечен электрический ток. Ничтожно маленький, но все-таки ток.
— А вот в этой гармошке, — продолжал Фатеев, — соединено много таких термоэлементов, значит и ток она дает больший. Посудите сами. При разнице температур в сто градусов каждая пара дает четыре милливольта. Десять пар — сорок, тысяча — четыре тысячи милливольт, то есть четыре вольта! Это значит, что параллельно могут гореть почти две такие лампочки! И это только при ста градусах! Как, ребята?
— Милливольт, папа, это много? — спросил Вася.
— Милливольт? Разве вы не знаете? Ах да, вы еще не проходили. Потом я вам все подробно объясню, а пока слушайте. Само собой разумеется, что проволочку от проволочки надо изолировать. Изолятором нам послужит асбест — это несгораемая бумага, которую вырабатывают из минерала асбеста. Асбестовая бумага у меня в запасе есть; кончится — ее нетрудно достать.
— Значит, проволочки между собой мы будем спаивать? — поинтересовался Женя. — Надо несколько паяльников достать.
— Нет, дорогой! Пайка здесь не пойдет. Когда мы начнем термобатарею нагревать, олово, которое плавится при более низкой температуре, потечет. Нужна сварка.
— Сварка? — изумился Мухин. — Автогеном?
— Мы поступим проще. Устроим электрическую дугу. Два простых карандаша, трансформатор и такая дуга — только держись! Правда, у меня трансформатора нет. Ну, что-нибудь придумаем. Каждая термобатарейка, по моим расчетам, должна состоять из десяти термопар.
Дальше Фатеев рассуждал сам для себя, не заботясь о том, чтобы это было понятно слушателям.
— Значит, при перепаде температур в сто градусов одна пара даст четыре милливольта, батарея — в десять раз больше — сорок милливольт. Но перепад не сто, а шестьсот градусов. Следовательно, примерно от батареи четверть вольта. В кирпиче десять отверстий — два с половиной вольта. Десять кирпичей — двадцать пять вольт, пятьдесят — сто двадцать пять. Правильно! Соединяя батарейки параллельно, мы будем увеличивать силу тока.
Ребята слушали внимательно, а Вася нет. Его убивала мысль, что, сидя на кровати отца, он не чувствует отцовских ног. Отец занимал только половину кровати и теперь вполне мог уместиться на Васиной, из которой сын давно вырос.
«По десять термопар в каждом гнезде! А сколько этих самых термопар! — думал Коля, слушая Фатеева. — Сколько ж нужно людей! Сможет ли отряд помочь дяде Ване? Будет ли достаточно рабочих рук?»
— Василий, сбегай в сарай. Там еще
За кирпичами мальчики побежали все вместе. Один из кирпичей Иван Дмитриевич положил перед собой и начал объяснять, в каком порядке должны быть расположены батарейки термопар в гнездах кирпича. Потом Фатеев попросил сына достать из-под кровати ящик с инструментом и какие-то тяжелые свертки. В свертках оказались константановая проволока, нихром в мотке и нихром, уже нарезанный кусочками.
— Весь этот материал надо приготовить к работе, — продолжал Фатеев. — Пока мы должны нарубить провод на равные отрезки вот такой длины. — Иван Дмитриевич показал уже готовую термопару. — А потом мы устроим сварочный аппарат и все вместе будем учиться делать гармошки. Работа кропотливая. Вот на такую гармошку, — Иван Дмитриевич растянул уже готовую батарейку, — потребуется больше двух часов. Да, кроме того, все пластинки друг от друга надо изолировать. Хотите — работайте здесь, хотите — дома.
Ребята посовещались и решили, что работать будут дома. Фатеев каждому дал по кирпичу, по два моточка проволоки. Ребята завернули все это в газеты и хотели отправляться домой, когда Иван Дмитриевич сказал:
— Но пяток кирпичей — это капля в море. Нам их нужно по крайней мере полсотни. Уж не взыщите, а вам придется ехать за кирпичами на завод. Это, братцы, трудно, — предупредил Фатеев. — Кирпичи не спичечные коробки.
— Папа, а зачем же эти кирпичи нам на себе тащить? — возразил Вася. — Вот придут с твоего завода, попроси, и они тебе хоть тонну на машине привезут.
— Правда, дядя Ваня, — поддержал Коля. — А мы бы за это время лучше проволочки готовили.
— Вся беда в том, что наш завод таких кирпичей, какие мне нужны, не выпускает, — ответил Иван Дмитриевич. — Достать их можно только на пятом или на девятом. На девятом у меня есть друзья. Я их могу попросить — они дадут.
— Так, может, они и привезут их сами? — не уступал Вася.
— За какие это красивые глаза они из-за меня машину должны гонять? — возразил Фатеев. — Да, кроме того, полноценный кирпич давать на сторону — это, братцы, уже называется хищением с производства. А я и на брачок согласен. Это мне по-дружески устроят. Я вам записку напишу.
Передавая сыну записку, Иван Дмитриевич предупредил:
— Будут обо мне расспрашивать, обо всей этой истории, — Фатеев кивнул на ноги, — не рассказывай. А то еще и оттуда делегации пойдут.
Вася спрятал в карман записку, которую написал отец, и ребята вышли на улицу.
«Да, кирпичи — это не спичечные коробки», — думал Зимин, ощущая под мышкой тяжесть кирпича.
— Я свой домой отнесу, — сказал он товарищам. — Давайте на минутку ко мне зайдем.
Открыв ребятам дверь и увидев, что сын пришел с приятелями, у которых в руках кирпичи, Ольга Константиновна расшумелась. Кричала она, кричал Олег. А тут еще кто-то позвонил по телефону. Попало и тому, кто звонил. Свой кирпич Олег спас: спрятал под столом на кухне.