Строгоновы. 500 лет рода. Выше только цари
Шрифт:
В связи с Есаковым следует хотя бы несколько слов сказать обо всех так называемых марьинских альбомах, на которые я уже неоднократно ссылался. Некогда, вероятнее всего, на рубеже 1830-1840-х годов и, скорее всего, по заказу графини С.В. Строгоновой, многочисленные планы, проекты, относящиеся к строительству Строгоновых не только в Марьине, но и в других местах окрестностей Санкт-Петербурга, и в самой столице Российской империи, было решено собрать. Весь материал поместили в десять большого формата альбомов, идентичного оформления и с номерами, системы в которых не просматривается. Хотя собрания имеют названия, внутри листы наклеены без внутренней логики и не содержат каких-либо комментариев. Вся эта работа выполнялась в Марьино, что и дало название памятнику. Если смотреть на вопрос шире, то к марьинским альбомам можно отнести и другие владельческие собрания более традиционного
Кроме своей миссии летописца, Есаков, как уже упоминалось, обучал детей графини Софьи Владимировны рисованию и закончил свои уроки в 1819 году. Этот год я определяю, как рубеж между первой и второй историей Марьино при Строгоновой. Но продолжал посещать имение и позже. Так, в 1823 году Есаков нарисовал кормилицу на фоне марьинского пейзажа, а в 1827 году, используя прежние наброски, исполнил альбом путешествия 1817 года.
Вероятно, десять лет, минувшие с момента трагических событий, оказались достаточными для залечивания хотя бы в какой-то степени душевной травмы графини. Есаков пытался также найти себя в изданиях Общества поощрения художников, а затем, видимо, отчаявшись добиться успеха, перешел на службу в Придворную певческую капеллу. Там до самой смерти, последовавшей в 1840 году, «живописец Марьина» занимался преподаванием словесности и занимал место гувернера малолетних певчих. [269]
269
Смирнов Г.В. Указ. соч. С. 42.
«Книга Есакова» показывает грандиозность исполненных работ, но не называет имя руководителя. Он должен был появиться еще в 1813 году. Ни Колодин, ни Мейер не относились к числу паркостроителей, а между тем следует настаивать, что именно подобная деятельность, наряду с лесоразведением, являлась основной в Марьино. Был ли таким человеком шотландец А. Менелас, земляк Рептона? Адам Адамович, как прозвали Менеласа в России, прибыв туда в 1784 году, некоторое время работал у Чарльза Камерона, а затем, как уже говорилось, стал помощником H.A. Львова. Роль Менеласа в обустройстве Марьино столь же загадочна, как шотландский период его биографии и степень влияния на творчество H.A. Львова.
Точно известно, что Менелас достаточно регулярно появлялся в Марьино только в 1816–1818 годах. Тем не менее самые разные проекты: первоначальный план усадьбы, землебитное строительство и школа, парки, наконец, казалось бы, отсылают к нему и заставляют предполагать более раннее появление, чем принято думать. К примеру, мы обладаем недатированным и неподписанным планом восточной части английского парка, с врисованными в него контурами дома в варианте 1813 года. Наличие этого листа, на мой взгляд, показывает колебания между сохранением центральной оси пересечения парка и более свободной композицией с прудами, которая впоследствии возобладала. Это размышления паркостроителя, участвовавшего в работе с первых дней.
В упомянутой уже выше практической школе в Тярлеве, созданной при участии H.A. Львова и А. Самборского, автора «Практического земледелия, собранного из английских писателей» (СПб., 1781), Менелас вел курсы архитектуры и сельской механики. [270] С 1818 года он занимался парком в Царском Селе, где устроил водопады у Большого пруда, напоминающие марьинский. Вероятно, он же устроил систему прудов и в описываемой усадьбе, куда, как достоверно известно, он вновь приезжал и в 1820-е годы. В результате, представляется, что шотландец сделал в Марьино больше, чем принято считать, или, по крайней мере, был консультантом влиятельной графини на протяжении многих лет, она могла рекомендовать его императору Александру I.
270
Харламова А.М. К истории развития русского сельского зодчества // Архитектурное наследство. Т. 15. М., 1963. С. 102–110; Крашенинников А.Ф. Жизнь и деятельность архитектора М.А. Авросимова// Кучумовские чтения. СПб., Павловск, 1996. С. 98.
Вода пришла в английский парк благодаря… землемеру, которого Бог послал Строгоновым — при отсутствии фактов трудно иначе трактовать его появление в доме у Полицейского моста.
Александр Иванович Зандрок, как звали его в России, появился в Строгоновском доме в начале весны 1817 года. При своем представлении землемер сообщил,
271
РГИА. Ф. 927. Д. 1070. Л. 28.
Более того, зная о финансовых затруднениях графини, Александр Иванович придумал схему оплаты своей работы: в качестве компенсации за труды подрядчик получал возможность в течение четырех лет пользоваться лесными дачами Строгоновой. Контракт на работы заключили в древней столице в присутствии не только Зандрока, но и князя Д.В. Голицына — брата Софьи Владимировны и московского генерал-губернатора, в конце 1817 года.
Джордж Доу сделал портрет в 1820 году после назначения Дмитрия Владимировича Голицына на должность генерал-губернатора Москвы
Однако затем случилась трагедия в семье землемера. Зандрок 19 января 1818 года вернулся в Петербург и нашел свою жену в горячке. Он писал госпоже: «Болезнь в доме моем, слава Богу, постепенно приходит к концу, но жертвою оной был брат мой, с помощью коего мне по сие время возможно было содержать и вспомоществовать многочисленное мое семейство, воспитывать и обучать младших моих братьев. Итак, я теперь один для семейства и почти разорен, год позже сия бы потеря не сердцу, но положению моему менее болезненна была, но определение Всемогущего свыше понятий человеческих. Упование на Бога, счастие быть узнан Вашим Сиятельством; сочувствие к добродетели, удвояющее старание мое, будет укреплять и поддерживать меня. — Коль скоро только первые раны покрыты, то ни что на свете не удержит меня посвящать себя во все дела Вашего Сиятельства». [272]
272
Там же. Л. 85.
Положительно, между ними — землемером и графиней — имелось много общего, не взирая на разность социального положения. Наверное, поэтому Зандроку многое позволялось. Ему, бесспорно, разрешали немного задержаться с исполнением контракта. Однако время шло, а Строгонова не получала известий о своем работнике. Потеряв терпение, в мае она начала его разыскивать.
В письме от 13 мая немцу пришлось оправдываться «в упущении обязанностей» смертью отца и тем, что сам дважды болел. Кроме того, он сообщал, что «земля ныне здесь открылась весьма поздно». Лето 1818 года графиня провела у матери в Городне, но и оттуда пристально следила за ходом работ. Строительство Большого канала завершили 2 августа 1819 года. Зандрок прибыл в имение заранее, 31 июля, и, торжествуя, писал Софье Владимировне: «Сего дня я имел счастие видеть молодых графинь… кои прогуливались в сухе у самого озера, будучи по сие время не только немногим достигшим».
В том же письме говорилось о создании к будущей зиме еще двух каналов, получивших название Пяльинского и Колодинского, а также водопровода к мызе. [273] Системы Большого, Среднего и Малого прудов сделали несколько позже и, вероятно, именно поэтому они не показаны в «книге Есакова». В результате гигантской работы берега озера осушили, а прогулка по проспекту вдоль канала стала одной из примечательных особенностей Марьина.
273
Там же. Л. 96 об.