Строители
Шрифт:
Через окно я видел, как из котлована поднялись бетонщики — смена, человек двадцать. Они закончили фундамент. И дальше по восходящей линии фундамент закончили: диспетчеры, прораб Ким, начальник СУ Быков, директор бетонного завода, начальник главка (и в том числе я, наверное). Так принято считать в строительстве, хотя никто из нас не брался за лопату или вибратор. Не стану судить, насколько это верно.
Подошли Быков, Ким, мастера. Я не вышел. Что тут такого особенного? Ну, закончили фундамент одного здания. Изменилась Вселенная?.. И не выйду.
…Второе событие: начали прибывать субподрядчики.
Мы встречали их в большой комнате, где проводились совещания.
— Вы сядете сюда? — спросил
— Садитесь вы! — коротко приказал я. — Кончим наконец эту торговлю. Надоело!
Быков удивленно посмотрел на меня, послушно сел.
Появился небольшого роста серо-седой человек, оглядел нас:
— Прохлаждаемся?! Кабинетики себе понаделали, телефончики. С жилья удрали, а тут делать нечего, вот и звонят. Как же, как же, фундаменты уже почти готовы, а штукатуров нет. — Он увидел на столе бутылку с водой, бесцеремонно схватил ее. — Московская?.. А, все равно! — Налил стакан и быстро выпил. — Ну, чего молчим! Кто тут бытовки дает, процентовки кто будет подписывать? Ты, что ли, Быков?
Быков тяжело посмотрел на него.
— Ох, с тобой, Быков, намаешься, — продолжал вошедший, — трудный ты для субподрядчиков человек.
Потом он взялся за Кима.
— А ты все улыбаешься, Ким? Эти мне твои улыбочки еще с корпуса «Б» в печенках сидят. Ну, кто тут покажет, где бытовки?
Все это время он косился на меня — мы не были знакомы.
— Это что за молодой человек? — наконец спросил он.
— Виктор Константинович Нефедов, — представил меня Ким.
— А, прослышаны мы. Главный дипломат тут на стройке? Кажется, с треста «Монтажник»?.. Тоже, говорят, штучка! — Он посмотрел на меня насмешливыми щелочками глаз. — Ах, простите, не представился… Как же это я! СУ-25, отделочное, начальник Гелий Семенович Вяткин… Попал к вам как кур в ощип. Одни неприятности тут будут, правда? Отбивался, отбивался — ничего не получилось.
Быков покосился на меня.
— Ты еще долго трещать собираешься? — спросил он Вяткина. — Бытовки уже выделены.
Вяткин все не уходил.
Я показал ему на стул.
— Вот видишь, Быков! Это политес называется, а ты… — Вяткин наконец подошел к двери. — А как строить будем? — спросил он Быкова. — Здание, говорят, особое.
— Как обычно.
— Так? — спросил Вяткин меня.
Я промолчал.
— Пойди, Ким, покажи ему бытовки, — приказал Быков.
— Не нужно, Ким, рабочие уже разместились, — сказал Вяткин.
— Так что же ты нервы выматываешь?! — резко сказал Быков.
Вяткин рассмеялся.
— На то мы отделочники.
Если вспомнить сравнение с басней Крылова, то Вяткин определенно был «Щукой».
Приехала «Промвентиляция» — Королев, главный инженер монтажного управления. Зашел тихонько-тихонько. Я так и не понял — то ли он такой стиль себе придумал в отличие от других субподрядчиков, то ли в действительности был таков. Во всяком случае, на все замечания Быкова он согласно кивал головой.
Быков был с ним резковат. А когда тот вышел, тихо прикрыв за собой дверь, Быков, глядя на меня, сказал:
— Не люблю тихонь. От них всегда жди неприятностей.
Потом приехали сразу два начальника СУ: сантехнического — Боголюбов, лет под сорок, приветливый, с многозначительной понимающей улыбкой, и электромонтажного — Сорокин, плотный, замкнутый, о чем-то все время думающий.
Они все приезжали: управляющий трестом по монтажу лифтов Александр Сергеевич Иванов, слаботочник Рогов, круглолицый и важный (слаботочник — это значит телефон, радио, телевидение, перевод речей, часофикация и еще десятки других устройств, как, например, специальный ограничитель речи выступающих; это значит — тысячи километров проводов, проложенных в трубах, в полу, в стенах, в потолке, которые
Они, эти строительные и монтажные СУ и МУ, подчинялись различным ведомствам: Главмосстрою, Главинжстрою, Глававтотрансу, нескольким министерствам… Подчинялись многим, кроме начальника строительства.
Специализация — это огромная сила в век технического прогресса. Высокого уровня можно достичь только при помощи ее. Специализация — это слабость, попробуйте скоординировать работу всех этих организаций, если они вам не подчинены.
Хотя каждый из приезжающих первым делом говорил нам, что он спешит, после короткого разговора они оставались в комнате. Очевидно, нм было интересно узнать, что за стройка такая? А иностранные фирмы, когда они начнут работать? В большой комнате тут и там слышался смех, обрывки разговора. По далекой ассоциации, очень далекой, эта разноголосица мне напомнила звуки, когда оркестранты перед игрой настраивают свои инструменты.
Ну а дальше — оркестр — дирижер — симфония.
— Чему вы улыбаетесь, Виктор Константинович? — спросил Ким.
— Да так. — Я думал, как трудно было бы дирижеру управлять таким оркестром! Взмахнет дирижер палочкой, посмотрит на трубы (трубы — это сантехники): «Ну-ка, давайте!»
«Извините, уважаемый товарищ дирижер, — скажет главный из трубачей начальник СУ Боголюбов, — мы можем начать только после барабана, пусть барабанщик сначала ударит (пробьет нам в перекрытиях отверстия)».
«Позвольте, — возмутится дирижер, — кто же это симфонию начинает с барабана?! Немедленно начинайте!»
«Ах, вы приказывать! Так мы совсем играть не будем», — скажут трубачи.
Взмахнет дирижер рукой: скрипки, скрипки, пора вам вступать.
«Ха-ха-ха, — рассмеется Вяткин (он отделочник — «первая скрипка»). — Нам эта штукатурка, то бишь симфония, невыгодна. Давайте сначала, уважаемый, договоримся, как оплачивать будете».
Тут и флейта-слаботочник тихо так пропела: «Вы уж извините, только я, как вам известно, подчиняюсь другому ведомству, то есть дирижеру. Договаривайтесь с ним; пока не договоритесь — вынуждена помолчать».
Что сделает дирижер? Положит свою палочку на пюпитр: «Знаете что, друзья, ищите себе дурака. Я в этих условиях руководить оркестром не могу». И уйдет. Ну а генеральный подрядчик, который тоже должен быть в роли дирижера?
— Опять усмехаетесь, Виктор Константинович? — зашептал Ким.
…Он дирижерскую палочку положить не сможет. Он, генеральный подрядчик, слушают его или нет, — должен руководить оркестром.
В комнату медленно, с чувством собственного достоинства, вошел шофер начальника главка Коля. Когда он проходил, шум за ним утихал, все настороженно смотрели на него. Коля остановился напротив меня.