Строители
Шрифт:
Анатолий быстро встал, зашел в помещение. Оттуда несколько минут слышался его кашель.
Он вышел со стаканом воды, снова сел напротив меня.
— Говорю неправду, — тихо сказал Анатолий. — У меня есть много. Я люблю Вику… Очень! Понимаешь — очень. Ты разве ее любишь?! Так себе… Разве ты способен ради нее, чтобы видеть ее, быть с ней, способен на отчаянный поступок?..
Анатолий посмотрел на часы.
— Я вижу по выражению твоего лица, что ты со мной не согласен. Хорошо, минут через десять мы это проверим. Сейчас она должна сюда приехать. Ты расскажешь ей все, нет, не при мне, я уйду, вы будете одни. Если
Анатолий ошибся, вообще в этот день он часто ошибался, Вика приехала через час, и притом не одна. У ворот остановилась машина. Из нее вышли Вика и высокий, плечистый молодой человек.
Чуть подталкивая его, Вика говорила:
— Да идите наконец, он не кусается.
Они шли по дорожке. Вика очень изменилась, похудела, черты утратили мягкость, в своем костюмчике она почему-то мне показалась похожей на учительницу, молодую, начинающую и потому подчеркнуто строгую.
Анатолий наконец совладал с собой и поднялся им навстречу.
— Что случилось, Анатолий? Зачем я вам так срочно потребовалась? — спросила Вика, все еще подталкивая своего спутника. И вдруг Вика увидела меня.
— Витя… — Она беспомощно опустила руки, краска начала заливать ей лицо. — Виктор! — Как когда-то, по-родному смотрели черные глаза.
— Здравствуй, Вика, — весело сказал я. — Давно не виделись.
И вообще среди всей компании, как мне казалось, я был в лучшем положении, «весьма» — как сказал бы товарищ Померанцев. Анатолий так и не пришел в себя от шока, угрюмо смотрел то на Вику, то на ее спутника. Вика тоже от неожиданности никак не могла войти в принятую роль строгой учительницы, сидела наклонив голову. Викин спутник? Если быть честным, он выглядел очень хорошо. С какой бы стороны ни подойти — он был хорош. Он пытался наладить разговор с Анатолием, но ничего не получилось. Правда, я нашел один недостаток — он носил слишком широкий галстук (но это ведь ерунда!).
Давно мне уже не было так весело. Я налил рюмки, мы чокнулись, и дальше я принялся рассказывать все интересные истории, которые случались в моей жизни. Я рассказывал для каждого. Для Вики вспоминал все встречи с ней, называл ее и себя вымышленными именами, все в юмористическом духе. «Что я делаю, — говорил я себе, — что делаю?! Ведь это конец всему». Для Анатолия я тоже, под другими именами, смеясь, описал нашу сегодняшнюю, встречу. Я знал, что теряю друга, но я ничего не мог с собой поделать; а для спутника Вики рассказал две истории, как легко попасть в неловкое положение, если приезжаешь в незнакомую компанию. У него была большая выдержка, он внимательно слушал, в нужных местах улыбался.
— Ну, нам пора, — Вика поднялась, и сразу встал ее спутник. — Мне было очень интересно выслушать все эти истории. — Она справилась со своим смущением и говорила холодно.
Уже у машины — повидавшего виды «Москвича», — когда ее спутник сел за руль, Вика негромко сказала:
— Все же я рада, что повидала тебя, Витя. Я все понимаю, все. Но скажи, почему ты попросил директора института, чтобы я не работала на твоей стройке?.. Ответь мне, пожалуйста. Именно сейчас это для меня очень важно.
Я посмотрел на Анатолия, он стоял рядом с нами. Хорошо, все это правильно —
— Я тоже рад был видеть тебя, Вика. Очень рад. — Это все, что я имел право ей сказать.
— Ну, прощайте. — Она села рядом со своим спутником.
Машина двинулась. Вика, словно забыв нас, что-то, улыбаясь, говорила ему. Мы постояли еще немного у ворот.
— Спасибо, Виктор! — Анатолий медленно поплелся к даче.
Я шел один по лесу. Темнело, только впереди маячила белая дорожка. Из-за деревьев выглянула луна. Сколько раз в моей жизни вот так она задавала мне безмолвные вопросы. Далеко раздался шум поезда, яркий прожектор осветил дорогу, одинокую платформу.
…Дома я долго лежал на диване. Потом встал, снял телефонную трубку и набрал номер Марии. Она, видно, уже спала, потому что недовольным тоном ответила:
— Слушаю. Кто это ночью беспокоит уважаемых людей?
— Это я, Мария.
— Ну что у вас стряслось? Опять иностранки приехали и вы ищете хозяйку? Смотрите, привыкну, не захочу уйти. Что вы тогда будете делать?
— Вот об этом я и хочу говорить. Послушайте, Мария, выходите за меня замуж.
— Замуж? Э-хе-хе, миленький! Кто же это предложение делает по телефону? — И все же ее голос потеплел. — А потом, вы слишком правильный, замучаете меня своими достоинствами. Я — птица вольная.
— Я говорю серьезно. Буду любить до гробовой доски.
— Боже, как скучно! Во всяком случае, вам надлежит купить букет роз, кажется белых, и прийти ко мне. Я вызову Аркадия, и мы устроим по этому поводу небольшое оперативное совещание. — Она весело рассмеялась. — Чудак вы, Виктор! Но, между прочим, чем больше вас узнаю, тем больше… Ладно, ложитесь спать.
— Что «тем больше», Мария?
— Ну нет, этого я вам не скажу.
Утро следующего дня — большие события.
Первое: бетонирование фундаментов закончено. Исчезли самосвалы с бетоном, въезжающие в ворота, самосвалы пустые, выезжающие из ворот, бортовые машины с опалубкой, с арматурой, паклей, закладными деталями и тысячами различных мелочей, которые требуются для бетонирования и о которых никак нельзя забывать. Сейчас уже без стука не откроется дверь и взвинченный водитель не закричит с порога о задержке с разгрузкой, хотя она, задержка, всего на полминуты, и, пока выясняем отношения, там, на стройке, уже шумят, куда подевался водитель. Исчезли желтые, красные, зеленые щиты-указатели приема бетона. На стройке стало непривычно тихо. Потерявшие голос диспетчеры выходили из своих вагончиков на свет божий, щурились на солнце, вначале делали только два-три шага, все прислушиваясь к телефонам, но телефоны молчали, и диспетчеры шли дальше, к фундаментам, смотрели на них с любопытством (вон какие огромные!), со злорадством (а все равно дожали!) и с удовлетворением: что такое диспетчер перед физиком, литейщиком, летчиком? Песчинка! Все на него кричат, сам он только и делает, что кричит, а вон какую махину отмахали!