Строптивая для бандита
Шрифт:
– Ну что?! – я первым начинаю беседу. – Уже решила мою судьбу, принцесса? –лицо в очередной раз искажает злорадная ухмылка.
– Решила, – отвечает мне Марина. – Я вытащу нас отсюда.
– С чего я должен верить тебе, маленькая дрянь? Ты столько времени водила меня за нос! В какие игры ты играешь? Чего добиваешься?
– Я не знала, Глеб! Я. Не. Знала. Я сколько себя помню, жила в детском доме. И я не врала тебе в этом. Никогда.
– А в чем врала? – скептически вскидываю брови, ожидая продолжения наигранного признания.
– Ни в чем! Да, у меня есть тайны, как и у любого нормального
Марина делает несколько шагов вперёд и подходит ближе к решетке. Ее грудь размеренно, но высоко вздымается. Она глубоко дышит, стараясь справиться с волнением.
– Я так боялась за тебя... – шепчет девушка, а ее огромные глаза становятся влажными от подступающих слез. Марина укладывает ладошку на мою щеку, нежно, едва ощутимо, поглаживая ее. – Думала, он убил тебя...
Девушка пробегает пальчиками по ранам на моем лице, а ее взгляд наполняется болью, точно она примеряет на себя каждую из них.
– Почему ты позволил сделать это с собой? – тихо спрашивает Васнецова.
– Я думаю, ты бы не задавала подобных вопросов, оказавшись на моем месте, связанной по рукам и ногам, – снова кривлюсь. Не хочу верить в ее искренность.
– Глеб, прекрати! – Марина повышает голос. – Мне не было бы смысла приходить сейчас, если бы я хотела тебя подставить. Я дома. С родителями. Зачем мне возиться с тобой, будь я не искренней? – девушка выстраивает брови домиком, наивно пытаясь убедить меня своей болтовней. Такое ощущение, что вместе с привычным стилем одежды и светлыми кончиками волос она потеряла свой вызывающий волевой характер.
– Так убеди меня, Васнецова! Докажи, что не врешь... – вкрадчиво, но все еще с насмешкой, обращаюсь я к ней.
Марина осторожно касается губами моих. Нежно и мягко целует, точно боится причинить боль своими прикосновениями. Эта, из ниоткуда взявшаяся робость, накрывает меня с головой. Я хочу эту суку! Но не так. Хочу грязно и жестко. Чтоб вопила подо мной и умоляла драть ее сильнее.
***
Я протаскиваю руки сквозь решетку и запускаю ладони в шелковистые волосы, притягиваю голову Марины ближе, беспощадно сминая ее губы, в пределах того, насколько это позволяют металлические прутья клетки. Если Васнецов следит за мной, то его ждёт отличное представление!
Я бесцеремонно и нагло задираю изумрудное платье. Моя рука не встречает абсолютно никакого сопротивления, ведь грязная девчонка хочет этого не меньше меня. Перехожу сразу к делу и накрываю ладонью горячую плоть через трусики. Марина расставляет ноги шире, облегчая доступ к заветной дырочке.
Большим пальцем нажимаю на клитор, и девушка стонет в мой рот, не в силах больше сдерживаться. Дразню возбужденную горошину, отпуская пленённые губы на свободу. Девчонка запрокидывает голову и сладко постанывает от удовольствия. Она легонько трется о мою ладонь, помогая ласкать себя. Открыта и беззащитна для меня.
Сдвигаю в сторону влажную ткань трусиков. Марина горячая и мокрая. Пальцы так приятно скользят по нежным складочкам, что я испытываю непреодолимое желание протолкнуть их внутрь. Девушка
Блядь! Меня бесит, что я называю ее так, пусть даже в своей голове. Должен ненавидеть, желать избавиться, отомстить за предательство, а я хочу к себе прижимать, ласкать и трахать... Но не из чувства мести, а потому что...
Марина хватается руками за решетку и крепко сжимает ее. Девушка начинает часто и рвано дышать, она громко и протяжно стонет, абсолютно точно забыв о всех правилах приличия. Как и всегда. Грязная, распутная девка, согласная на что угодно в моих руках.
– Да, Марина, вот так... Стони, похотливая сучка... Мне нравится слушать твои стоны... Нравится смотреть на то, как ты кончаешь... Кончишь для меня?
– Да... – хрипловатый ответ на выдохе и вовсе срывает башню.
Мои пальцы начинают трахать ее быстрее, на запредельной скорости двигаясь внутри неё. Я приспускаю джинсы и обнажаю возбужденный член, налитый до такой степени, что я испытываю острую необходимость избавиться от семени, копившегося в яйцах все эти дни.
Сжимаю своё мужское естество и начинаю двигать по нему рукой. Стараюсь попадать в такт движениям собственных пальцев, ублажающих Марину, но быстро теряю контроль над тем, что происходит. Ведьма! Даже от дрочки рядом с ней готов кончить за минуту!
– Давай, Марина, кончай! – рычу я, предвкушая скорое наступление оргазма.
Совершаю ещё пару несдержанных движений, и дочь Захара дергается, выгибается дугой от пронзившей тело судороги удовольствия. Я прихожу к финишу одновременно с ней, намеренно выстреливая спермой на изумрудную юбку новехонького дорого платья.
– Ты что наделал? – Марина округляет и без того большие глаза до размера блюдец. Такая смешная. Как рыба хватает ртом воздух, пытаясь придумать, как бы ещё возмутиться.
– Папаше передашь привет! – довольно отвечаю я. – Послание от меня, – злорадно усмехаюсь, представив рожу Захара, когда он увидит следы моей спермы на платье любимой дочери.
– Какой же ты придурок! – Юрьевна возвращается в своё обычное состояние, все же находя, чем ответить. – Напомни, зачем я решила спасти тебя?! – она без какого либо сожаления осматривает платье, но явно недовольна тем, что произошло.
– Так каков твой план, принцесса? – спрашиваю я, застегнув ширинку на джинсах. – Не боишься, что пущу в расход, когда выберемся?
– У меня же иммунитет, помнишь?! – победно улыбается Васнецова, поглаживая себя по животу. – А твоя одержимость местью – ничто иное, как болезнь! Ты болен, Глеб! И этот недуг уничтожит тебя окончательно, если ты не начнёшь с ним бороться, – теперь Марина говорит абсолютно серьезно, вновь укладывая ладонь мне на щеку. Гладит. Приятно, но противно. Ее речь и нежные поглаживания заставляют меня почувствовать собственную никчемность, будто я реально псих, с которым психиатр разговаривает в свойственной ему манере. – Ты должен отпустить все, – продолжает играть с моим разумом девушка, размещая на животе теперь уже мою руку. – Ради малыша... Ради меня, если для тебя я не просто шлюха, вынашивающая твоего первенца.