Строптивая для негодяя
Шрифт:
— Черт, — провожу рукой по волосам. — Не извиняйся, это я во всем виноват.
— Ты бы ей хоть в любви признался, что ли. Пообещай ей что-нибудь хорошее, а то точно не вернется.
— Откуда ты…
— Подслушал, как она Аньке жаловалась по телефону, — перебивает меня брат. — Что ты ее не любишь и женился из благородства. Давно, правда, это было, но она, видимо, сомневается. Ты хоть любишь ее?
И он впивается в меня взглядом. А Макс не такой уж простой и наивны, как кажется на первый взгляд. Поддерживает меня постоянно, настраивает
— Очень, — произношу на выдохе.
— Вот и скажи ей об этом. Верни ее назад, — в его голосе нотки мольбы.
Встаю со стула и направляюсь к вешалке с одеждой. Макс идет следом, но останавливается недалеко, наблюдая, как я одеваюсь.
— Пока мы вдвоем, — поворачиваюсь к брату лицом, собираясь сказать главные для него слова. Знаю, он давно их ждет. — Ты прости меня, — делаю паузу, глядя, как у мальчика на глазах появляются слезы. — За все прости.
— Я рад, что у меня есть старший брат, — он делает шаг вперед, а я прижимаю его голову к своей груди.
— Я тоже рад, — глажу по волосам. — Мир? — отстраняюсь первым, поднимаю правую руку вверх.
— Мир, — смеется Макс, прислоняя свою ладонь к моей.
— С тебя уборка в комнате, — тычу в него пальцем. — А то Дарина приедет и по шее нам обоим настучит. А я поехал за ней.
— Удачи, — слышу в спину, после чего захлопываю входную дверь.
Дорогая до ее дома кажется бесконечной. Раздражают светофоры, которые не вовремя горят красным, машины, которые плетутся, как черепахи, и даже вредная соседка, которая никак не хотела меня пускать в подъезд, выпытывая всю подноготную.
Седьмой этаж, знакомая квартира, и я нажимаю на кнопку звонка. А сердце бешено колотится в груди, когда не слышу никаких движений за дверью. Знаю, что дома, тогда почему не открывает?
Снова звоню, потом еще раз и еще. За дверью тишина, и это начинает меня пугать.
— Дарина, открой, — кричу и теперь уже тарабаню кулаком по входной двери. — Я все равно не уйду, пока мы не поговорим.
Не знаю, сколько проходит времени, пока я звоню и бью по двери, но даже не слышу, как моя жена подходит к этой самой двери с той стороны. Открывает ее и тяжело вздыхает, глядя на меня.
— Чего ты разорался? — говорит негромко, прижимая руку к животу. — Всех соседей на уши поднимешь.
— Нам надо поговорить, — делаю шаг в квартиру и закрываю за собой дверь, чтобы она не выставила меня раньше срока.
— Паша, я себя так хреново чувствую, — другую руку прикладывает ко лбу. — Давай мы завтра с тобой обо всем поговорим, хорошо?
— Что случилось? — подхожу к ней, пытаясь заглянуть в глаза.
— Вот почему ты такой упрямый, — разворачивается, и делает шаг в сторону комнаты, но тут же стонет и сгибается пополам. — Мне в больницу надо, — произносит чуть ли не шепотом. — Я…
— Лучше молчи, — перебиваю ее, не давая закончить фразу. Вижу, что слова даются ей с трудом, а у меня
Подхожу к ней и поднимаю на руки. Она обвивает меня руками за шею, упираясь лицом в грудь.
— Мне надо переодеться, — стонет Дарина, но я игнорирую ее слова, толкаю ногой дверь и выношу любимую женщину на лестничную площадку.
Оставляю возле лифта, нажимая кнопку вызова. Снимаю куртку и накидываю ей на плечи, потому что в одной форменной рубашке она замерзнет. А переодеваться нет времени.
Возвращаюсь в квартиру, забираю ее сумку и ключи. Замыкаю замок и захожу следом за своей женой в лифт.
— Потерпи, — прижимаю ее к себе. — Я быстро доеду, — и целую ее в макушку.
На первом этаже вручаю ей сумку и снова поднимаю на руки, вынося на улицу. Надеюсь, в одних тапочках она не замерзнет. Укладываю на заднее сидение автомобиля, а сам быстро прыгаю за руль. Резко трогаюсь с места, выставляя на климат-контроле нужную температуру, чтобы Дарина согрелась.
По дороге звоню заведующему терапевтического отделения областной больницы, который по совместительству является мои хорошим знакомым. Эдик заверяет, что предупредит дежурного врача, и нас уже будут ждать на входе.
И я гоню машину максимально быстро, даже два раза нарушая правило, проезжая на красный свет. Пофиг на штрафы, лишь бы скорее помочь Дарине.
Как и заверил мой знакомый, нас уже ждут — молодой врач и медбрат с каталкой. Заношу жену на пропускник, и усаживаю на стул. Врач присаживается, заглядывая Дарине в глаза.
— Где болит? — спрашивает мягко, а она стонет в ответ.
— Низ живота тянет, головокружение сильное и слабость, — закрывает глаза и глубоко вдыхает воздух. — Тест сегодня делала, положительный.
— Так это не ко мне, — врач вскакивает, усмехаясь. — Это в гинекологию. Давайте девушку на каталку быстренько, я проведу, заодно поговорю с завотделением. Он сегодня на дежурстве, так что вам повезло. Что ж ты, милая, довела себя до такого состояния? Ребеночка захотела потерять?
А я замираю на месте. Если еще слова “тест” и “положительный” как-то сразу не прояснили ситуацию, то последняя фраза врача вогнала в ступор. Перевожу испуганный взгляд на жену, которая аккуратно укладывается на каталку с помощью медбрата. А я просто стою и смотрю, пока врач легонько не толкает меня в плечо.
Быстро прихожу в себя и направляюсь к жене. До самого отделения иду рядом, держа ее за руку. Дарина лежит с закрытыми глазами, слишком бледная и измученная, что даже не могу на нее злиться. Хотя не мешало бы ей шею открутить, чтобы в будущем думала о своем здоровье, а не о каких-то непонятных обидах и недопонимании.
Перед дверью в смотровой кабинет меня просят остаться в коридоре. Не спорю с медперсоналом, так как сейчас самое главное помочь Дарине. И мои эмоции сейчас точно будут лишними.