Строптивая для негодяя

Шикова Илона

— Три и четыре будут? — Балабанов поднимает обе брови вверх.

— Никаких походов в рестораны и твоих идиотских подкатов, — произношу первое, что приходит мне в голову.

— Почему? — брови парня так и остаются приподнятыми, а вот глаза округляются.

— Ты свой вопрос адресуешь к третьему или четвертому пункту?

— К обоим, — усмехается Павел.

— Про совместные походы я уже объясняла, — тяжело вздыхаю.

— А подкаты?

— Обойдешься, — зло выдаю, а Макс начинает смеяться, глядя на брата.

Павел обнимает его рукой

за шею и притягивает к себе, опуская голову.

— Если не будешь слушаться Дарину, башку оторву, — шипит прямо в ухо мальчику. — Хоть одна жалоба поступит либо от Дарины, либо от классной руководительницы, даже интернат тебя не спасет, всё понятно?

— Понятно, — хрипит в ответ Максим, после чего Паша выпускает его из своей железной хватки.

— Прямо чувствую себя современной Мери Поппинс, — произношу, в голове уже представляя себя строгой воспитательницей.

Кстати, тот еще вопрос, кого мне воспитывать больше придется — Пашку или его младшего брата.

— А это кто такая? — Макс хмурится, а мы с Балабановым переводим на него взгляд.

— Позорище, — произносит парень. — Хоть бы промолчал.

— Книжку, так и быть, читать не заставлю, но на выходных будем смотреть старое кино и просвещаться, — киваю головой, а Макс тяжело вздыхает в ответ.

— А теперь марш в комнату, чтобы к нашему приезду всё блестело, — кричит грозно Паша.

Мальчишка снова улыбается и с довольной физиономией убегает к себе.

— А мы куда-то едем? — аккуратно спрашиваю, глядя в упор на Балабанова.

— За твоими вещами.

— Э-ээ, — тяну, не зная, что ответить, так как в мои планы столь быстрый переезд не входил. — Я думала, завтра.

— Во — первых, завтра я буду занят допоздна, — Паша копирует мой недавний тон, подходит к вешалке и снимает мою дубленку. — У меня деловая встреча, которая в лучшем случае закончится к полуночи. И если ты удумала откосить, — надевает пальто мне на плечи, — то ничего у тебя не получится.

— Я…

— Знаю я тебя, — нагло перебивает меня, продевая мои руки в рукава. — Завтра у тебя дежурство, потом будешь отмазываться совещаниями, а на выходные придумаешь массу отговорок, — и выдает свою шикарную улыбку, глядя прямо мне в глаза. — Обувайся.

Черт! В два счета раскусил, гад такой. Я уже и план на неделю продумала, как отложить свой переезд, а он не дает даже вздохнуть. Ну, Балабанов, ты у меня еще попляшешь!

Бросаю злобный взгляд, надеваю сапоги и первой выхожу в подъезд.

Мы молча спускаемся в лифте, подходим к Пашкиному внедорожнику и садимся в салон. Парень заводит двигатель, пару минут прогревает, после чего трогается с места.

А я кошусь в его сторону, наблюдая за его поведением. Даже не нервничает, тем более, не выходит из себя. Спокоен как удав, да что за черт! Лучше бы поругались, и я бы его послала с этой сделкой куда подальше!

— Скажи мне, Дарина, — прерывает Паша тишину, продолжая смотреть на дорогу. — Неужели совместное проживание со мной тебе так неприятно?

— Не с тобой, а в твоей квартире, —

поправляю, придумывая, что бы ему такое безобидное ответить.

— Пусть так, — поворачивает голову в мою сторону. — Но все-таки?

— Я тебе уже объяснила, — вздыхаю, а парень снова отворачивается, внимательно глядя на дорогу. — Дело не в этом.

— До сих пор злишься на меня? — останавливается на красный свет и снова впивается в меня взглядом, поворачивая голову вправо.

— Не злюсь. И согласилась не из-за денег. Просто у меня на работе могут быть очень большие проблемы.

— То есть во всем виновата исключительно работа? — продолжает свой допрос. А я молчу в ответ. Не могу соврать, но и правды всей сказать тоже не могу. — Никто ни о чем не узнает, обещаю. Два месяца, и я тебя отпущу.

И посылает мне очередную улыбку “Даже не возражай”.

Не буду возражать, но в душе какое-то смятение. Еще не переехала, а уже его последняя фраза звучит слишком неприятно и самоуверенно. Два месяца и конец.

Павел

У меня есть всего два месяца, чтобы ее добиться. Вижу, что злится на меня за это дурацкое предложение, а сам в глубине души ликую. Она будет рядом шестьдесят дней. Пусть всего лишь в роли сожительницы или воспитательницы Макса, не важно, главное, что ночи будет проводить в соседней комнате. Правда, не рядом со мной, но это только начало.

Даже боюсь представить Дарину, лежащую на моей кровати. Я готов раздеть ее прямо сейчас в машине, а что же произойдет потом, когда девушка будет спать в комнате по соседству? Наверное, я все-таки переоценил свои силы.

Загорается зеленый свет, я отворачиваюсь от лицезрения девушки, сидящей рядом, тяжело вздыхаю и давлю на газ.

— Кстати, — нарушаю тишину, — раз уж мы живем вместе, то я, как глава семьи, беру все расходы на себя.

Залезаю в карман куртки и достаю оттуда кредитку. Кладу девушке кусок пластика на колени и боковым зрением наблюдаю, как она медленно разворачивается в мою сторону, отрываясь от лицезрения пейзажа за окном. Жаль не вижу ее глаз, но чувствую, что оттуда летят сейчас искры и молнии, готовые разорваться в любую секунду.

— Это что, Балабанов? — произносит чуть ли не по слогам, а я в ответ только усмехаюсь.

Злишься, красавица? Ничего, сейчас добавим экстрима в наши непростые отношения. Уже радует, что не стала комментировать мое заявление насчет “живем вместе” и “главы семьи”.

— Это кредитная карточка, если ты не в курсе, — специально провоцирую её на эмоции. — Я же не всегда могу сопровождать тебя в походах по магазинам, а жить за чужой счет, тем более женщины, не привык. Поэтому настоятельно прошу не делать круглые глаза, а также не возражать, — вижу, как Дарина открывает рот, чтобы выдать что-то нецензурное, скорее всего, и продолжаю: — Только давай обойдемся без лекций и эмоций. Я не посягаю на твою независимость, поэтому воспитательные беседы прибереги для Макса.