Строптивая жена Властелина Пограничья
Шрифт:
— Пойдёмте, посмотрим, что такого увидела Эйвис в памяти Альгула, что сбежала не помня себя.
Они направились к замку. Я задерживаюсь. Подхожу к Святу, протягиваю руку:
— Спасибо! — он кивает и неуверенно пожимает протянутую руку. — Ты меня спас сегодня.
Снег, словно по заказу перестал идти. Поиски продолжались до утра. Пока на рассвете я не наткнулся на следы борьбы, где снег, окрашен кровью. У меня остановилось сердце. За что? Если я конченый придурок, то при чём здесь Эйвис? Почему она погибла?
—
Я бреду к замку, едва переставляя ноги. Сожаление, что я был слишком груб с ней, ничего не изменит. Но зато травят мою душу. Как мне жить на свете с таким камнем на душе?
Глава 30
Эйвис
Я с трудом открываю глаза. Голова раскалывается. Полог кровати не скрывает яркий ослепляющий солнечный свет. Слава богу, вчерашний кошмар, был всего лишь сном.
Приподнимаюсь на локтях в постели. Кости ломит. Очень жарко. В горле словно колючек понатыкали. Осматриваюсь. Это не наша с Раулем спальня. Значит, всё же кошмар был наяву.
Мне безразлично, что происходило. Накатила апатия. Я откинулась на подушки. Сил совсем не осталось.
Куда я попала? Кто меня сюда доставил? Что случилось с оборотнями, защищавшими меня и вампиршей? Чёрный волк разве не из клана дядюшки Рауля?
Столько вопросов, на которые мой мозг отказывается искать ответы. Не сейчас. Мне нужно набраться сил.
Я не думаю о том, чтобы выбраться отсюда. Какая разница, где жить? Меня нигде не ждут.
Я упиваюсь своей обидой, растравливаю душевные раны. Мой муж, наверное, счастлив, что так легко отделался от меня.
— Ты пришла в себя, — утверждает до боли знакомый голос. Лейла. Значит, она точно не призрак и не кошмар.
— Лейла? — хриплю я. Во рту пересохло. Губы потрескались. Мне холодно, укутываюсь в одеяло.
— А ты кого надеялась увидеть? — Она такая же красивая, какой я её видела в воспоминаниях Альгула. Даже браслет тот же. Вчерашняя битва не нанесла ей никакого вреда.
Так и хочется ответить: «Никого. Все надоели. Хочу в лес, в избушку и жить одиноко».
— Все вампиры отвечают вопросом на вопрос?
— Все люди спрашивают очевидное? — Лейла наслаждается своим превосходством. Если ещё вчера меня трогала её красота и любовь к ней мужа. То сегодня мне так плохо, что плевать на её мёртвую красоту.
— Я смотрю, ты совсем плохо выглядишь. Лекаря у нас нет. Так, что дорогуша, если повезёт, выкарабкаешься, нет — подохнешь, — злорадствует Лейла.
Я знаю, что мне рано за грань. Смерть меня не примет.
— Какое счастье. Смерть меня не пугает, — говорю я. Лейла от моих слов выглядит обескураженной. — В моей жизни нет ничего, за что я могла бы ухватиться и захотеть жить.
— А как же твоя любовь к Раулю? —
— Я не на исповеди. А ты последний человек, — мне ещё плохо даётся слова. Горло саднит. Я ошибаюсь. Лейла не человек. — То есть вампир, кому я хотела бы раскрыть душу.
— Какая ты грубая. Неудивительно, что Рауль меня забыть не может, — она сдирает корку с едва затянувшейся раны.
У меня перехватывает дыхание. Я начинаю кашлять. Вместе с кашлем на свободу спешат и мои лёгкие. Он раздирает мне грудь. Больно дышать. Я не могу прокашляться.
Я даже не замечаю, что вампирша исчезла. Она появляется так же внезапно, как и пропала. В руках держит поднос с чаем и мёдом.
С благодарностью принимаю. Стараюсь сделать глоток. Получается даже проглотить немного мёда. Горлу становится легче. Кашель уже не выворачивает наизнанку.
— Я пришла поговорить с тобой. А ты грубишь, кашляешь, — я не понимаю, Лейла, что обижается? Серьёзно?
Везёт мне на бывших мужа. Одна на краю империи нашла, другая с того света достала, чтобы рассказать, насколько они лучше меня.
— Говори, раз пришла. А я помолчу.
— Тебе неинтересно кто я? Или ты знаешь? — Как же ей не терпится поделиться интимными подробностями связи с Раулем, чтобы ещё больше меня растоптать.
На меня уже подобные штучки не действуют. Как же болит голова. Мне бы поспать, а не выслушивать исповедь любовницы моего мужа.
Видимо, мне никуда не деться с плывущего корабля — придётся слушать.
— Рауль любил меня с юности. Я его первая любовь и первая женщина, — пытается она уязвить меня.
— Раулю повезло. У кого-то первой женщиной бывает служанка или проститутка, а у него высокородная девушка.
— А ты не такая простушка, как кажешься, — Лейлу задело моё сравнение.
— Внешность бывает обманчива. Разве по себе не знаешь? — продолжаю я сражение.
Вампирша зашипела. Клыки удлинились. Она выпустила когти и медленно, запугивая, двигается ко мне. Откидываю волосы, подставляя шею и Лейла натыкается за мою защиту. Я улыбаюсь. Настолько нагло, насколько могу. Получаю удовольствие от её вытянувшегося лица.
— Я продолжу, — говорит она как ни в чём не бывало. Передо мной вновь стоит прекрасная женщина.
— Придётся пройти этот путь до конца, — вздыхаю я. — Хорошо, что у меня не было такой бурной молодости и к Раулю не приходят мои бывшие.
Голова болит нестерпимо. Горло саднит. Я наливаю себе чай, чтобы облегчить себе страдания.
Сижу с чашкой чая в кровати. Лейла стоит рядом. Прям утренний приём у императрицы. В роли фрейлины вампирша.
А чего это я расклеилась. Любит или нет меня Рауль, она не знает. Это наше сугубо интимное дело. Сейчас она пытается доказать, мне законной жене, что мой муж любит её. Я жена — она любовница. Бывшая. Как говорил мой брат: «Поматросил и бросил».