Структура стихотворного текста в аспекте герменевтической теории интерпретации (на материале английского сонета XVI-XIX вв.)
Шрифт:
Элементы сильной позиции – а ключевыми из них мыслятся заглавие, эпиграф, начало и конец текста – выделяются на основании расположения в тексте и характера передаваемой информации, взаимоотношения с текстом, грамматической структуры, наличия или отсутствия аллюзий, сочетаемости с другими типами выдвижения и оформления границ [Арнольд, 1973б: 31]. Особо отметим такой фактор, как психология восприятия: так, например, заглавие и эпиграф, будучи визуально обособленными от основной части стихотворного текста, априорно, уже благодаря своей позиции сосредоточивают на себе повышенное внимание реципиента.
Оговоримся, что важную роль в тексто- и смыслопорождении играет не только деление текстового
1.1.3. Стихотворный текст как воспринимаемая структура. Семантическая составляющая конструктивного уровня
Общеизвестно, что минимальный отрезок речевой коммуникации как процесса передачи определенного сообщения, или «мысленного содержания» [Ахманова, 1966: 201], предполагает наличие по меньшей мере трех звеньев: отправителя, или продуцента сообщения; его получателя, или реципиента; а также самого сообщения как ключевого звена коммуникации [Якобсон, 1975: 198]. В том случае, когда роль передаваемого сообщения выполняет художественный текст, коммуникация не может быть сведена лишь к его порождению и восприятию: здесь имеет место двусторонняя и двунаправленная связь текста как с отправителем (процесс порождения), так и с получателем (процесс восприятия и интерпретации).
С одной стороны, даже после того как произведение формально завершено, процесс смыслопорождения нельзя считать завершенным. Текст всегда нуждается в дальнейшей интерпретации, поэтому далее вступает в финальную стадию акта коммуникации – стадию восприятия и толкования. Здесь происходит дополнительное смыслообразование, своеобразное «достраивание» смысла получателем сообщения. Таким образом, зафиксированный в графике текст, несмотря на всю свою кажущуюся статичность и завершенность, являет собой динамическую сущность и должен изучаться (и восприниматься) в развитии.
С другой же стороны, художественный текст представляется не пассивным объектом совершаемого с ним действия (толкования), но полноправным активным участником коммуникации. Он сам оказывает воздействие на сознание интерпретатора [Абрамов, 2006: 8]; более того, текст организует весь процесс коммуникации и управляет им, осуществляя «регулятивную функцию» [Сидоров, 1987а: 44].
На первый взгляд, высказанное выше утверждение об облигаторности толкования текста может показаться спорным. Известно, что определенные виды текстов изначально не предполагают наличия адресата (к ним относятся черновики, дневниковые записи и т. п.). И тем не менее процесс интерпретации не обязательно осуществляется неким вторым лицом, но в равной степени и самим создателем текста – с той лишь оговоркой, что теперь сам автор выступает в роли реципиента (обозначение поэтической коммуникации как «автокоммуникации» см. в работах: [Фатеева, 1995: 54; Масленникова, 2004: 10–11]).
Интерпретация как ключевое понятие и метод герменевтической науки получила неодинаковые трактовки в работах исследователей. Разница в понимании и дефинициях данного метода особенно очевидна в контексте сопоставления традиционной философской и современной филологической герменевтики, для которых характерны принципиально разные цели и способы применения интерпретативного метода. Несмотря на различия, неизменную основу трактовки данного понятия составляет следующее общее положение: интерпретация
Стадия восприятия и интерпретации представляет собой сложную взаимосвязь многочисленных факторов, определяющих понимание и толкование текста, начиная с личности самого интерпретатора и завершая широким контекстом создания произведения. В качестве первого из них исследователи традиционно выделяют фактор предпонимания, трактуемый как значимое знание и ориентировка интерпретатора в широком контексте сообщения, наличие предварительных установок в сознании реципиента. Для обозначения этого фактора в герменевтике употребляются разные термины. Так, М. Хайдеггер определяет предпонимание через единство трех понятий – «предвзятие», «предсмотрение» и «предрешение», которые складываются в «предрассуждение» толкователя [Хайдеггер, 2003: 177–178]; Г.-Г. Гадамер пользуется терминами «предмнение», «предпонимание», а также «предструктура понимания» [Гадамер, 1988: 317–364; Гадамер, 1999].
Характерно, что значимость фактора предпонимания признается и за пределами герменевтической науки. Так, сторонниками когнитивного подхода к пониманию текста были введены и обоснованы термины «когнитивные предпосылки» и «пресуппозиционные основания» модели понимания текста, которые в широком своем значении близки по смыслу к вышеназванным герменевтическим номинациям [Дейк ван, Кинч, 1988: 158–161]. Термин «пресуппозиция» также получил распространение в современной лингвистике и переводоведении, см. об этом [Падучева, 1990].
Предпонимание, по сути, составляющее первую, предварительную ступень интерпретации, тесно связано со следующим фактором восприятия и толкования художественного произведения – фактором контекста. Эта связь видится нам в присутствии в обоих случаях некоего дополнительного знания, которое берется толкователем не непосредственно из текста произведения, а из внешних по отношению к тексту источников (сходная мысль высказывается и в работах по эстетике, см., например, [Шопенгауэр, 1992: 465]).
Разница между предпониманием и знанием контекста заключается в следующем. Первое предполагает наличие обобщенного знания, некоторого жизненного опыта, помогающего понять и, возможно, применить к себе описываемую ситуацию. Знание контекста в отношении художественного произведения обладает литературной, культурно-эстетической и отчасти исторической спецификой. Наличие такого знания у интерпретатора хотя и может расцениваться как необязательное (на это указывает практика имманентного анализа в современной филологической науке), но в большинстве случаев содержит дополнительные «подсказки», а порой и необходимые ключи к адекватному толкованию текста. Особую роль контекст, как правило, играет для стихотворных произведений, которые зачастую могут быть правильно поняты только с привлечением дополнительной информации. А она в свою очередь делится на информацию: а) о творчестве автора изучаемого текста (узкий контекст), б) об истории и особенностях жанра данного произведения, в) о национальной традиции и г) о литературном направлении, в рамках которого работал автор (широкий контекст), и т. д. (ср. классификацию видов контекста в работе [Макеева, 2004: 48] и специфику контекста для поэтического произведения в статье [Абрамов, 2006: 4]).