Студент 3
Шрифт:
— Не дергайся, — миролюбиво сказал я. — Главное — не дергайся. Иначе покалечишься.
— Ребята, — как в бреду забормотала женщина, умоляюще стиснув руки, — ребята, ради Бога, я прошу вас!..
— Если не будет рыпаться, все будет нормально, — заверил я.
— Умоляю! — твердила она. — Он хороший!..
— Когда спит, — уточнил я.
Из глаз ее вдруг хлынули слезы.
— Отпустите его, — плача, произнесла она.
— Блин, сумасшедшие здесь все, что ли… — проворчал Витек.
—
— Осознал, — глотая слезы, торопливо подтвердила хозяйка, — он сознает, он хороший!..
Странно все-таки устроен мир. Нормальная симпатичная молодая женщина, ножки вон такие чудные — это я успел разглядеть… И он для нее хороший, это вот как понимать?! Как такое отбитое на всю башку чучело могло притянуть к себе красивую девушку?.. Да мало того, секс-взрыв она ведь наверняка заказала для соития с ним?!
Дальше случилось совсем странное: нелепые физические усилия подействовали на Диму как снотворное. Он как будто хотел провозгласить еще нечто похожее на проповедь, но поник окончательно с затихающим ворчанием. Тут я отпустил его, он окончательно повалился на грязный пол и немедленно захрапел.
— Не волнуйтесь, — сказал я женщине, — вот теперь точно хороший.
Слезы с ее подбородка капали на пол и на бесчувственного кавалера.
— Ребята, — причитала она, — ребята, помогите пожалуйста… его на кровать… Я сама не справлюсь…
Мне стало ее нестерпимо жалко.
— Давай, Вить, поможем.
И мы не без труда затащили увесистую тушу на разложенный диван-кровать, еще и повернули вниз лицом, чтобы не задохнулся. По ходу этой операции Дима безмятежно сопел и храпел, и я зачем-то совершенно ненужно подумал, что очухавшись, он ровно ничего не будет помнить. Следовательно, полностью неведомо останется то, что кто-то приходил, был, говорил и даже слегка отметелил — совсем слегка, можно сказать, по-дружески…
Под эти мои размышления Лидия рассчиталась с Витькой. Такой «котлеты» банкнот, что у Гриши, у нее, конечно, в помине не было: видать, отдавала почти последнее. Несложно допустить, что и в долги залезла.
Я не утерпел:
— Послушайте, Лида. Абсолютно не мое дело, понимаю. Но вы уверены, что этот… персонаж достоин ваших забот? И затрат?..
Она прерывисто вздохнула:
— Ах, молодой человек! Вы, наверное, не представляете себе, что только может быть в жизни!..
Я хмыкнул:
— Теперь представляю…
И дверь квартиры № 65 закрылась за нами, навсегда скрыв тайны, незримыми нитями опутавшие этих двух людей.
— Ты понял? — кивнув на дверь, спросил я Витьку.
— Что бабы дуры? — он сардонически ухмыльнулся. — Так это я давно
— Это второстепенно, — отмахнулся я. — Главное в этом мудаке. В Диме. Ты понял?..
Разумеется, я не упустил момента влить педагогический мотив в наши с Витькой дружеские отношения.
— Вот Вить, — я и заговорил тоном ученого чревовещателя, — теперь ты видел, что такое наркомания!
Витькино лицо заметно изменилось:
— Ты уверен, что он… того?
— А ты не видел своими глазами?
— Ну… — протянул Витек растерянно, — может, просто бухой?..
— Нет, — жестко сказал я. — Запаха нет. И моторика движений совсем другая. У пьяных не так.
Про моторику я с ходу выдумал, но мне важно было Витьку припугнуть. Получилось. На роже выразились смятение и борьба с собой.
— И это каждого ждет, — сурово молвил я. — Ты обратил внимание, что он еще не полностью деградировал? Что в нем пока есть многое от прежнего… человека образованного, даже эрудированного?.. Но все! Летит под гору, и назад пути нет!
Мне удалось найти еще несколько удачных метафор, от чего Витька понимающе хлопал глазами и помалкивал. С тем и вышли на крыльцо.
— Вот так, почтенный Виктор, — как всегда в таких случаях я сделал ударение на последний слог, — вот нам наглядный житейский урок!
В процессе этой речи мой взгляд неудержимо повело в сторону знакомого подъезда — он был открыт, и в полутемной глубине двигалась тень…
Я толком не успел ни подумать, ни увидеть ничего, а сердце уже забилось, затрепыхалось, как взволнованная птица, угадав то, чего не могли угадать ни ум, ни зрение…
На крыльцо вышла Алиса.
Глава 15
Она совсем не обратила на нас внимания. Просто не посмотрела в нашу сторону. Зачем-то взглянула ввысь. Улыбнулась. Так отстраненно, как только она умела — словно улыбалась себе самой, видя там, в глубине себя то, чего никому не дано увидеть. Одета она была в джинсовый сарафан, светлую блузку. Чулочки, туфельки. Точеная фигурка, стройные ножки. Девушка-мечта, что там говорить. Вечная юность, воплощенная в случайном девичьем обличье.
Она слегка встряхнула головой, поправив волосы.
От Витькиного взора это не скрылось.
— О, — воскликнул он вполголоса, — ты глянь-ка, дом — страшилище, зато девчонки симпатичные тут…
— И даже знакомые, — я усмехнулся.
— Кто знакомый? — удивился он. — Э-э… Вот эта, что ли?
— Она самая, — сказал я с легким вздохом.
На меня вдруг нахлынула необъяснимая элегия. Алиса сошла с крыльца, неспешно направилась куда-то… а я смотрел ей вслед с таким огромным чувством, которого понять не мог. А может, и не надо это понимать.