Студентка, комсомолка, спортсменка
Шрифт:
– Девочки, не спорьте со мной! – строго говорит Сашкина мама, откусывая здоровенный кусок пирожка, от которого только что отказались мы с Сашкой. – Что не доели – возьмете с собой. Не везти же мне все это обратно в Москву!
Как я и предполагал, после выступления самодеятельности родительский день в нашем лагере плавно перетек в грандиозный жор. Родители отчего-то в массе своей считают, что их детей недокармливают и привозят еду чуть ли не мешками. Сашкина мама, например, привезла нам с Сашкой на двоих здоровенную корзину, полную различных вкусняшек.
Кроме еды Сашкины родители привезли мне еще письмо от папы, где он коротко сообщал, что дома все нормально, все здоровы, а Хрюша сильно описала ковер в гостиной, так как папа однажды проспал утром и не вывел ее гулять. Лужу папа вытер, но все равно в гостиной у нас теперь очень странно пахнет.
Еще в конверте с письмом от папы были два листочка от братьев. Они нарисовали там для меня цветными карандашами какие-то каракули. Надо же, как время-то летит! Уже рисуют. А кажется, совсем недавно мы с Сашкой учили их садиться. Да, время. Лето 70-го на дворе. Осталось не так уж и много…
Ох, ну наконец-то я дома! Степа, не трогай мой чемодан. Мальчики, вы с улицы пришли, что сразу сделать нужно? Правильно, Вовик. Степка, ты тоже на горшок. Без разговоров! Меня месяц всего не было, а вы уже распуститься успели? И не реви. Это папа вас тут разбаловал, а сейчас я вернулась, и вы у меня снова быстро научитесь в три шеренги строиться и строем ходить.
Пап, а что у нас на обед? Как пельмени? Ты ничего не сварил? Горе ты мое! Молоко хоть есть? А хлеб? Так, бери сумку и шагом марш в магазин. Купишь хлеб, молоко, кефир. И яиц пару десятков. А я пока картошки начищу. Давай, давай, шевелись. Кушать хочется. Мог бы и сам картошку почистить. Я не ругаю, все – иди.
Ты куда лезешь, чудовище волосатое? Тебе мало того, что ты уже натворила? Смотри, что ты наделала! Юбка же на выброс, этого уже не зашить. Зачем, вот зачем ты меня уронила, да еще и по земле поваляла, а? Ногами еще по мне ходила. Знаю, что рада, но все равно не нужно было на меня с разбега прыгать, ты же больше меня весишь. А ошейник? Ты ведь, меня увидев, карабин с мясом из него выдрала, бегемотиха. Как теперь гулять будем ходить? И не подлизывайся ко мне, мокрый нос.
Все, Степ? Ну, вставай тогда. Сам наденешь штаны или помочь? Ладно, давай сам. Вовка, ты что, заснул там на горшке? Давай быстрее. Степка, за мной в ванную руки мыть. Вовик, как закончишь, тоже приходи. Так, стоп! А чем это у нас тут так пахнет? Хрюша!! Хрюша, куда ты?! А ну, стой! Вылезай из-под кровати немедленно! Вылезай, я кому говорю! Сейчас я тебе все ухи твои волосатые поотрываю. Кто лужу на ковре сделал, а? Кто лужу сделал? У, поросенок зубастый…
Глава 29
Ага, вот она, комната номер восемь. Я открываю дверь и вхожу внутрь вместе со своим бывалым чемоданчиком. Внутри комнаты четыре
– Привет, – говорю я ей.
– Привет. Ты новенькая?
– Ага. Меня сюда направили. Это ведь восьмая комната?
– Да. – Девчонка садится на кровати, но встать не пытается. Замечаю, что правая лодыжка у нее забинтована.
– Меня Наташа зовут.
– Я Ира. Проходи, что встала? Вон та кровать у нас свободна.
– Спасибо. А там кто спит?
– Верка и Леона. Только они сейчас на занятиях. Хотя нет, занятия уже закончились. У них сейчас кросс.
– Леона? Странное имя.
– Она в Испании родилась, в городе Леон. Вот так и назвали. А что? Вроде красивое имя.
– Иностранка, что ли?
– Нет, наша. Там родители ее жили тогда.
– Понятно. А что у тебя с ногой?
– Вчера на кроссе потянула. Теперь вот неделю ковылять буду. Ты в каком классе?
– В пятом.
– В пятом? Вот здорово! Я тоже в пятом. Теперь нас двое будет. Да поставь ты свой чемодан, не украдут его здесь.
– Ага, спасибо. В каком смысле двое?
– Две девочки. У нас в классе двадцать три человека, а девочек – одна я. Только мальчишки, представляешь? Знаешь, как тяжело было?
– Ужас. Как ты там с ними одна?
– И не говори. Теперь проще должно стать, нас двое будет.
– А как же эти, которые Верка и Леона?
– Они старше. Шестиклассницы. У них тоже в классе только две девочки.
– А чего так мало девчонок?
– Так ведь школа-то какая? Сама могла бы догадаться. Пошла бы в музыкальную – все было бы наоборот. Там как раз мальчишки редкость.
– Понятно. Можно я чемодан на стул поставлю, вещи хочу разобрать. Он не очень грязный.
– Ставь, конечно. В шкафу вешалки еще есть свободные.
– Да мне особенно и вешать-то нечего. У меня только два платья – то, что на мне сейчас, и школьная форма.
– Это нормально. Тут почти у всех так. У меня тоже всего две юбки, зато тренировочных костюмов аж шесть.
– Зачем так много?
– Ну ты даешь, Наташ! Они же пачкаются. Пару дней побегала – и стирать. А то сильно начинают вонять потом.
– Вонять?
– Конечно. Вот посмотришь, какими Верка с Леоной вернутся с кросса. Костюм сразу менять, весь мокрый будет. А сами в душ. После тренировки душ обязательно, привыкай. Иначе мы тут вчетвером задохнемся. Комната-то у нас маленькая.
– А где душ?
– Наш по коридору направо, найдешь. Если хочешь в душ, иди сейчас, пока девчонки не вернулись, а то придется ждать в очереди.
– Чего, такой душ маленький?
– Ага. Там две кабинки всего. Это вообще не душ, там какая-то кладовка была раньше, ее просто под душ переделали. Тренер рассказывал.