Студентка, комсомолка, спортсменка
Шрифт:
Ну, я в принципе не против. Можно съездить на одну смену. Да и с Иркой я в хороших отношениях, она мне нравится. Как человек, я имею в виду, а не как девушка. Хотя в последние полгода я часто ловил себя на мысли о том, что и как девушка тоже нравится. Но с подобными мыслями загреметь можно было весьма серьезно. Во всяком случае, из школы точно попрут, если вскроется что-то такое. Поэтому гнал я от себя такие противоестественные желания поганой метлой. Пока вроде бы получалось.
Мы с Иркой выбрали для себя лагерь на Черном море, недалеко от Анапы, с уклоном в легкую атлетику. Туда больше свободных мест было. Нам на школу в шесть разных лагерей выделили определенную квоту путевок. Труднее всего было в футбольный лагерь попасть – туда конкурс был почти три человека
Глава 32
Да уж. Школа общеобразовательная и школа спортивная – это, как говорится, две большие разницы. В лагере я это сразу почувствовал. На фоне нас с Иркой Сашка смотрелась откровенно убого. Когда мы по утрам бегали после зарядки обычный двухкилометровый кросс, Сашка начинала задыхаться уже к концу первого круга. А к середине второго круга она, как правило, отставала от лидирующей группы и к финишу приползала минут через пять после того, как там оказывались мы с Иркой.
Впрочем, Сашка не одна такая была. Там у нас больше половины группы таких опаздунов было. И это ведь мы всего два километра бежали! А мальчишки кросс три километра бегали каждый день.
Кстати, насчет мальчишек. С удивлением и удовольствием я узнал, что девчонок в лагере даже чуть больше, чем мальчишек. Я-то в школе к совсем другому за последний год привык. И добрая треть всех девчонок тоже была из различных спортивных школ страны. И с кем бы из них я ни общался, все в один голос утверждали, что в их школах хоть и есть некоторый перекос в составе учащихся в сторону мужского пола, но он не столь чудовищный, как в нашей школе. Положительно, наш директор – ненормальный. Если уж он не смог сделать свою школу полностью мужской, так и нечего было тогда так противиться зачислению девчонок. Потому что те девчонки, что в его школу все же как-то просочились, бытовых проблем себе огребли кучу.
Еще Сашка ухитрилась уже на второй день обгореть на солнце. Бестолковая. А ведь я предупреждал, что ей нужно быть осторожнее с ее бледной кожей. Не послушалась, а потом целый день провалялась в палате с влажным полотенцем на спине. Мы даже в изолятор хотели ее отправить – так сильно она обгорела. Но обошлось. Кефиром и полотенцем вылечили. Правда, мне с ней пришлось весь этот день сидеть. Утешать, развлекать и периодически мочить полотенце.
Развлекал я ее тем, что читал вслух свою честно сворованную у Филатова сказку. Ее, кстати, издали на бумаге тиражом аж двести тысяч. Впрочем, для Союза это нормально. Так же как то, что по всяким проверкам и согласованиям рукопись чуть ли не полтора года ходила. Но связи режиссера Фрэза все же помогли. А сам бы я ни за что не смог продавить издание. Да я бы даже и пытаться не стал. Тем более что оно мне особо и не нужно. Книгу вот только жалко. Ведь действительно гениальная вещь. Обидно было бы, если бы пропала – неизвестно, смог бы Филатов повторить ее в этой реальности. Все-таки это не мой мир, история тут уже идет немножко иначе. По-видимому, пресловутый «эффект бабочки» все же существует.
Как я это определил? Очень просто. В середине июня я съездил посмотреть на себя. В смысле, на свое прежнее тело. Ведь свою дату рождения и место жительства в прошлой жизни я знал превосходно, а ехать особо далеко не потребовалось – в детстве я с родителями жил в ближнем Подмосковье. Так что я выбрал субботу, оставил на папу близнецов и Хрюшу, а сам сел в электричку и поехал к себе-первому домой.
Заходить в квартиру я не хотел, не смог правдоподобного повода придумать. Поэтому просто выбрал лавочку, откуда хорошо был виден наш подъезд, сел на нее и приготовился ждать. Долго, впрочем, ждать не пришлось. Уже минут через двадцать моя первая мама выкатила из подъезда коляску и двинулась с ней в сторону парка. Молодая какая. Совсем девчонка. Я и не помню ее такой. Но все равно узнал сразу.
Я быстро нагнал маму с коляской и сделал вид, что меня сильно заинтересовал младенец.
Снова возвращаюсь к спортивному пионерлагерю. За те три недели, что мы в нем провели, нам с Иркой удалось подтянуть Сашку если и не до своего уровня, то хотя бы до твердой «пятерки» по физкультуре в обычной школе. А то у нее вечно «четверка» была. К концу смены она уже и кросс в два километра могла пробежать, отстав от лидера всего на половину круга. И в высоту на метр уверенно прыгала. И еще вполне прилично научилась плавать. Хотя плавать она и раньше умела, а тут лишь закрепила это умение. В общем, удачно она съездила. Даже огорчалась, что смена так быстро закончилась. А ведь в первый день плакала ночью себе в подушку, домой хотела. Так ее за этот день заездили.
А по дороге из лагеря домой, в поезде, со мной случилось одно знаменательное событие. Я стал девушкой. В смысле, у меня впервые в жизни случились месячные. В поезде, блин. Да еще по дороге домой, то есть чистых вещей почти не осталось. Все грязное, помыться толком негде, да еще и живот болеть начал. Поездка удалась, что и говорить.
Хорошо еще, у девчонок такое уже бывало не раз. Из нашей тройки я последним превратился в девушку. Так что Ирка с Сашкой все мне объяснили и показали, что нужно делать. На дворе 72-й… Никаких женских прокладок нет и в помине. Тряпочки, марлечки. Причем своих у меня с собой не было, как-то не готовился я к такому повороту событий и вынужден был раскулачить Сашку. А мы еще в плацкарте едем, даже дверь закрыть нельзя, за отсутствием таковой. Потому Сашка со мной в туалете запиралась и там всему учила.
Но все на свете когда-нибудь заканчивается. Закончилась и эта моя поездка. Правда, в самом ее конце случилась еще одна неприятность. Когда мы с Сашкой с чемоданами в руках уже шли от автобусной остановки к нашему дому, то наткнулись на гулявших с папой во дворе моих братьев. И Хрюша, конечно, тоже была тут. Причем она была не на поводке, а свободно бегала по двору. И первая заметила нас с Сашкой. И тут же, высунув язык, понеслась здороваться с нами.
Мы поздоровались с Хрюшей. Подошел папа, спихнул с меня эту бегемотиху, поднял нас, помог вытряхнуть из ушей, волос и карманов песок и поздоровался сам. Подбежали братья и полезли целоваться. И Хрюша тоже вместе с ними опять полезла целоваться. Для разнообразия, на этот раз юбка у меня не порвалась. Я вообще обошелся почти без потерь, если не считать белого платья, истоптанного собачьими лапами и здорово испачканного песком. А вот Сашке так не повезло. Хрюша так ей обрадовалась, что случайно оторвала правый рукав. Впрочем, Сашка сама мне говорила, что фиолетовое платье ей не нравится. Она надела его лишь потому, что оно у нее последнее, которое к концу поездки еще оставалось чистым.
И тут папа сообщил нам неожиданную новость. Оказывается, за время нашего отсутствия произошло одно важное событие. Папа улыбнулся мне и сказал:
– Девочки, у нас тут кое-что случилось, пока вас не было.
– И что же?
– Хрюша скоро станет мамой. У нее будут щеночки…
Глава 33
И вот я уже шестиклассница. Мне скоро двенадцать лет. Двенадцать лет новой, подаренной жизни. Двенадцать лет я снова живу в СССР. И сейчас эта страна, пожалуй, находится на самом пике своего могущества. И пока еще совершенно незаметно то, что мы движемся к пропасти и что буквально через полтора десятка лет все окончится грандиозной Катастрофой.