Стук тыгдымского коня
Шрифт:
– Наконец-то, - обрадовался ему друг.
– Пропадаю без лекций.
– Как Олеська?
– Олеся хорошо. Золотая девушка. Можно я на ней женюсь?
– Гм. Попробуй. Ну че? Замучаем дифуры.
– Скорее они нас. Наглухо.
Весь оставшийся день друзья не отрывались от конспектов. Около двенадцати выяснилось, что не хватает нескольких листов.
– Женька меня убьет,-сокрушался Никита.
– Вспоминай, где был. Где мог оставить, - настаивал Кленов.
– Мне проще вспомнить, где я не был.
Заглянул Фиолетовый. Вникнув в проблему , он сочувственно покачал головой и дал совет.
– Халяву
– Устами младенца глаголит истина, - отозвался Мишка.
– Как раз время подходит.
Друзья вышли на балкон и раскрыли зачетки. Ровно в двенадцать они дружно проорали.
– Халява-а-а-а, приди-и-и!
С соседних окон и балконов доносились похожие вопли. Ловля халявы была очень распространенным обычаем.
– Вяжи... вяжи ее скорее, - кричал Никита, захлопнув зачетку.
– Чую, залетела. Такая жирная.
Фиолетовый, сосредоточенно высунув язык, перетянул его зачетку нитками, потом обмотал и Мишкину книжицу.
– Теперь главное, чтоб до утра не слиняла, - важно заявил он.
– Блинами пахнет, - заметил Кленов, втягивая воздух.
У Уханова заурчало в животе.
– А ведь мы с утра ничего не жрали, - спохватился он.
– Пойдем, глянем. Кто там куховарит.
Не мешкая, все поспешили на кухню. Там, в клубах ароматного дыма, ребята узрели Свету с большим половником в руках. Девушка действительно пекла блины. Парни нерешительно мялись в дверях. Светик была девушкой суровой. Метр восемьдесят в высоту и почти столько же в ширину, она обладала крутым нравом. Даже бандюганы обходили ее стороной, справедливо опасаясь.
– Светик. Дай блинка, - не выдержал наконец Кленов.
– Всем давать, кровать сломается, - тут же парировала Света. Судя по резким движениям, она была очень не в духе.
– Как блины трескать, так вы все тут, а как розетку девушке починить, так не допросишься.
Она выразительно посмотрела на Никиту. Действительно, где-то за месяц до описываемых событий она обращалась к нему с такой просьбой. Уханов согласился, но через десять минут пулей вылетел из комнаты, взъерошенный и без тапочка. Тапочек вылетел следом, ранив болтавшегося по коридору Фиолетового в лоб. Что там произошло, Никита никому не рассказал, сколько его не пытали.
– Руки есть, ноги есть, готовьте себе сами жрать, - продолжала ворчать Света.
– А то только дурью маетесь, как маленькие.
– Ну почему дурью?
– возразил Уханов.- Это не дурь, а дань уважения.
– И кого же вы уважали?
– Великого человека. Федора Халяву!
– Ты че? Курнул?
– Почему сразу курнул?- Никита прошел на кухню, и сел возле тарелки с блинами.
– В конце восьмидесятых это было. Учился тогда в нашем универе студент Федя по фамилии Халява. Одни говорят, что он был математиком, другие, что химиком, но это все враки. Физиком он был, это точно. И не было умнее студента на всем физфаке. Сам Герштейн плакал от умиления, когда с ним беседовал. В Москву звал. К концу третьего курса, Федя сдал все экзамены за пять лет и писал диплом,
который сразу тянул на докторскую. Но угораздило его влюбиться в красавицу Аллу и пропал человек. Он писал поэмы, пел серенады, дарил цветы, вздыхал и обещал бросить к ее ножкам весь мир. А Алла была девушкой ветреной и глупой. Ты чудесный парень, но ботаник", - как-то сказала она ему.- А я люблю героев. Как мой сосед. У него и медаль даже афганская
узнав об этом. А Халяву забрали в армию, и через полгода отправили в Кандагар. В самое пекло. Чего он там только не испытал. Горел в БТРе, взрывался в вертолете, его взвод погиб полностью. Но смерть не трогала Федора. Только играла с ним. С именем любимой, он прошел через все.
На сковороде затрещали подгоревшие блины. Мишка переложил их на тарелку, осторожно вытянув у Светы половник, и стал
подавать Фиолетовому какие-то знаки. Но товарищ не реагировал. Подперев щеку рукой, он завороженно слушал. Махнув на непонятливого рукой, Кленов сбегал за тарелкой и занялся стряпней.
– Вернувшись, Халява сразу пошел к любимой. "Ты, конечно, герой, - сказала она, ковыряя ноготком орден красного знамени на его груди.- Но кому это нужно? Ты отстал от жизни на своей войне. Кооператоры. Богатые и предприимчивые. Вот мой идеал". И Федя стал коммерсантом. Он очень быстро развернулся, со своим умом и способностями. На новенькой иномарке, в костюме с иголочки и с букетом цветов, он снова предстал перед своей мечтой. "Подумаешь,
предприниматель, - фыркнула Алла язвительно.
– Авторитеты таких, как ты, пачками имеют". Сказала, и укатила на Канары с крутым дружком. "Будет тебе бандит," - решил Федя и стал бы им, но случилась беда. Авторитета, по возвращению, расстреляли дружки-товарищи, а вместе с ним и девушку. "Больше месяца не протянет", - сообщили Федору в больнице. "Зачем мне жить, если ее не будет," - подумал влюбленный, и, забросив все дела, закрылся в квартире. Через две недели бледный, заросший ,с дикими глазами он пришел к любимой в палату, сжимая в руках непонятный прибор. Торопясь, поставил его на пол, сунул девушке в руку два провода и повернул рубильник. "Живи", - прокричал Халява
и исчез, в свете яркой вспышки, отдав жизненную силу той, ради которой дышал. Но исчез он не совсем, и теперь мельчайшие
частицы его души летают в воздухе, помогая всем студентам, которые просят о помощи.
Мишка допек последний блин и с полной тарелкой устремился к выходу. Никита поспешил за ним.
– А девушка, - окликнула его Света.
– Что с ней стало?
– Живет, - ответил Уханов, обернувшись.
– На Сенном цветами торгует.
После их ухода, долго еще сидела Света за столом, и печально глядела в окно. Напротив нее грустил Фиолетовый. Он тяжело вздыхал, и медленно поедал один блин за другим. Между тем, друзья, вернувшись в комнату, подкрепились и снова погрузились в конспекты. Около двух ночи в открытую дверь ввалился Люси. Люси был из бандюганов и часто гостил у своих.
– Мужики. Спички есть?
– пьяно пошатываясь, спросил он.
– От плитки прикури, - отозвался Кленов.
– У меня есть зажигалка. Вот она. Но даже ей проблемно поковырять в зубах, а как это провернуть с вашей плиткой, я вообще не представляю. А вы все учитесь, школяры?
– Учимся, - Кленов показал исписанные листы.
– Ню-ню. Так всю жизнь проучите. Сейчас это нахрен никаму не нужно. Вот смотрите, - Люси вытащил из кармана пачку денег и небрежно кинул ее на стол. Потом еще и еще.
– Видели такое? Тут полтора ляма. А? Ученые. Дать вам немножко? Вот смотрите. И еще вот. Не-е. Не дам я вам ни копейки. Это мое все. А вы учитесь. Ученички. Хе.