Ступая по шёлку

Романова Наталия

Горотеон вспомнил, как идя по коридору из маленькой комнаты рядом с библиотекой, он видел Хели, который опрометчиво целовал светловолосую девушку, которая, казалось, едва сдерживала рыдания. Позже он узнал в этой девушке Ианзэ.

— Было просто договориться о последующих встречах, ни я, ни она не могли больше терпеть. Это было выше наших сил… Кухарка, что рожает едва ли не каждый год, за хорошую плату держала язык за зубами о встречах в её покоях, а за отдельные дары рассказывала, как я страстен с ней в любовных утехах… И я не знаю, сколь долго бы это ещё продолжалось, и как далеко нас бы завела эта бесчестная связь…

но зная, как отвратительно делить своё сердце, часть плоти своей, какой и ощущается женщина рядом, с кем-то, даже если он муж её, я никогда не поступал так же с ней… ей не приходилось делить тело моё и дух.

— И ты совсем не думал о жене своей, — произнёс Горотеон.

— Верно. И это мучает меня по сей день. Кьяна была красива, молода и заслуживала если не любви мужа своего, то ласк… она заслуживала царского обращения, а не пьяного муженька на пороге… Всё это было настолько низко, насколько могло быть… Я завидовал твоей возможности иметь наложниц, она готова была стать наложницей… кем угодно, как угодно… да и я тоже. Единственный выход, который я видел для себя — это смерть, поэтому привёз в Дальние Земли жену свою, зная, что Айола позаботится о ней, но мне пришлось дать обещание не искать смерти своей… Судьба распорядилась иначе, Кьяна погибла… часть сердца моего погибла с ней, ибо не заслуживала она жизни такой, что подарило ей замужество. Но поверь мне, друг, я знаю, что значит быть верным одной женщине… знаю, возможно, больше тебя. Ты верен своей Царице по законам Главной Богини, я же верен по закону сердца, и что сильней — я не знаю.

— Что ты будешь делать теперь? — Горотеон не стал называть причину своей верности своей Царице. — Скоро срок траура Ианзэ пройдёт, и она сама сможет выбрать себе мужа.

— Ианзэ?

— Твоя дочь похожа на тебя, Хели…

Хели судорожно вздохнул.

— Не надо бояться, друг мой, судьба часто бывает жестока к женщине, сердце же мужа бывает слабым, ни я, ни сестра твоя не произнесём ни слова о том, что знаем. Бессмысленно разоблачать связь вашу, бывшую или настоящую. Но на твоём месте я бы поспешил к своей возлюбленной, в Дальних Землях много сильных воинов, и она может выбрать кого-нибудь из них…

— Она…

— Женщина может устать, Хели. Много времени прошло с тех пор, как ты видел её в последний раз, и она всё ещё не жена тебе.

— Она не устанет, не устанет ждать меня.

Хели оказался прав, спустя время, когда Царь Дальних Земель был уже на землях своих, Хели приехал среди ночи. Утром же Айола оставила его в своих покоях, потому что единственное место, где на женской половине мог находиться её брат — это были её покои, с позволения мужа её, и, выгнав рабынь, сама сходила за Ианзэ.

— Милая, — она посмотрела на белокурую девушку, чьи волосы немного вились, и на бледной коже лица играл слабый румянец. — Тебе следует пройти в мои покои… ты сможешь уйти в любое время, а сможешь остаться там до ночи, я выгнала рабынь со всей половины…

— Ты говоришь загадками, Айола.

— Просто, пройди в мои покои.

— Хорошо, — Ианзэ пожала плечами и попросила помочь застегнуть мелкий ряд застёжек на шёлковом платье. Нижнее платье на девушке было из тончайшей ткани, струящейся и облегающей молодое тело.

Она порывисто открыла дверь и почувствовала, как ноги её подкосились, и крепкие руки подхватили побледневшую девушку.

—

Ианзэ?

— Я…

— Ианзэ, скажи, что ты ещё выбираешь меня?

— Я выбрала тебя, уже давно…

— Я приехал за вами.

— Правда? Но как?

— Как вдовец, я могу взять в жёны вдову… я беру в жёны тебя, так, как это должно было быть с самого начала.

Она не ответила согласием, это было не нужно, её пальчики проводили по лицу, словно целовали любимые черты, в глазах стояли слезы, а тело постепенно охватывало желание… Пока губы их не встретились, и всё стало возвращаться на круги своя, всё становилось так, как и должно было быть, когда юная белокурая Ианзэ надела венок на голову юного принца Линариума со словами: «Я выбираю тебя».

БОНУС 4. Эирин

Войско Дальних Земель и Линариума подошло к стенам замка Короля Линариума, когда закат уже касался бескрайней глади полей льна.

Многочисленный народ, в основном женщины и дети, вышли встречать и чествовать победителей и освободителей земель Линариума.

Горотеон спешился у ступеней под крики толпы, которые не разбудили ребёнка на его руках. Перехватывая недоумённые взгляды людей, он огляделся, и тут же проворная линариумка средних лет, в простом платье, в которой Царь Дальних Земель узнал кормилицу жены его Айолы, взяла малышку на руки и быстро скрылась в толпе.

Всю ночь и несколько последующих дней продолжалось празднование победы. Возносились молитвы в светлых храмах, королевские погреба были открыты, бочки с вином и подводы с яствами выставлены на центральной и базарной площади.

— Эирин, Эирин, — услышал Горотеон, когда неспешно шёл по длинным коридорам замка, где прошло детство его Айолы.

— Эирин, не следует юной деве забегать в эту часть замка, — Зофия еле поспевала за проворными ножками маленькой девочки, которая с разбега врезалась в высокую фигуру Царя Дальних Земель, и он тут же поднял ребёнка на руки.

— Ты — Царь, — сказала девочка.

— Царь, — он улыбнулся.

— Но не такой, как наш Король или Принц Хели.

— Конечно, нет, — он посмотрел в синие глаза ребёнка и улыбнулся своим мыслям.

— Простите, Ваше Величество, — быстро проговорила Зофия на родном наречии Горотеона. — Она всего лишь неразумное дитя, выросшее на просторах полей в сельской семье, ей трудно привыкнуть к правилам…

— Ты знаешь наш язык, Зофия?

— Да, мой отец был из Дальних Земель, мать же линариумка. Я родилась и выросла там, там же меня выдали замуж, но муж мой вскоре погиб, как и отец, и мать моя предпочла вернуться на родину свою, я последовала за ней. Мы не были богаты или знатны, так что предпочли свободный край Линариума, где жёнам, оставшимся без попечения мужа и отца, легче живётся.

— И ты никогда не хотела вернуться в Дальние Земли? — Горотеон с интересом смотрел на Зофию. Волосы её были светлы, а глаза синие, как и полагается линариумской деве. Время уже стало оставлять отпечаток на лице её, но женщина перед ним была достаточно молода для повторного замужества.

— Не до того дня, как воспитанница моя Айола покинула стены этого замка.

— Она всем довольна, тебе не о чем беспокоиться.

— Я верю тебе, Горотеон, Царь Дальних Земель, — но он видел недоверие в глазах кормилицы. — Но разве может сердце моё быть спокойно и радостно, если вся жизнь моя была заключена в принцессе.