Ступая за Край

Романова Наталия

— Эти тропы мы и должны найти!

— Я понял тебя, брат мой, понял, мы найдём… но этот суд, — Эарсил нагнулся близко к лицу Наследника. — Скажи мне, кто нам покажет тайные тропы, если большая часть уже не может ходить, а скоро их ждёт казнь. Мёртвые не говорят, к тому же, там женщины. Сердце моё слабо… Аралан, избавь меня от необходимости смотреть на это, прошу тебя.

— Тебя оберегали от государственных дел, Эарсил. Мать наша, Правящая Царица, всегда полагала, что ты рождён для другой судьбы, и Жрица так говорила. Отец наш считает, что интересы твои далеки от дел

Дальних Земель, и я согласен с ними, но сейчас мне необходима твоя помощь, здесь нет наместника, которого я мог бы оставить, а Кринд, которому я могу доверить суд, подобный этому, нужен мне во дворце. Ты знаешь это. Сделай это для меня, для Дальних Земель, для сестры твоей Эвиси, которую похитили эти люди, и для нашей матери, которая обезумела от горя. Сделай это!

— Я понял тебя, брат мой, — Эарсил поклонился.

— Эарсил, — Эвиси улыбнулась брату, посмотрела на Меланмира и продолжила нарочито небрежно. — Там, на площади, нет ли женщин с именами Сеилна или Аларна? Они помогали мне, и я хочу их вернуть.

— Даже если они и есть там, это невозможно, они преступницы, и их ждёт суд и казнь.

— Ах, неужели суд и казнь не может подождать? Они помогали мне, прислуживали, и я хочу их обратно. Те служанки, что прислал муж мой, Меланмир, хороши, но я привыкла к другим.

— Это невозможно, Королева.

— Я просто хочу своих служанок обратно, что тут невозможного?! Потом, когда я найду кого-то более обученного, вы сможете их судить или казнить, или что вам ещё захочется, но сейчас я нуждаюсь в этих женщинах!

— Эвиси, никто не станет нарушать закон Дальних Земель и Главной Богини из-за прихоти, даже твоей.

— В самом деле, — перебил Меланмир Эвиси, показав ей глазами, чтобы она молчала. — Это всего лишь две женщины, малограмотные, грязные простолюдинки, так ли уж важно, где и когда состоится суд Главной Богини.

— Но…

— Аралан, — Меланмир показал взглядом, и Наследник подал знак, чтобы всадники покинули шатёр. — Аралан, Королева … она… она с трудом переносит прикосновения посторонних людей. Ты же сам видишь, что разум её порой застилает лихорадка…

— Ты говорил, что никакой вред не причинён, ты говорил, что ей не требуется осмотр лекаря, и запретил, как муж, осматривать её.

— Всё так, физический вред ей не нанесён, но представь, сколько страха натерпелась Королева у этих людей. Любая из твоих наложниц впадёт в лихорадку, если проведёт в поселении этом хотя бы день! Я не берусь сказать, что было бы с женой твоей, чей голос подобен перезвону хрусталя, а кожа нежна, как роса на лепестках роз поутру, а всё, что требуется твоей сестре — это знакомые ей служанки, придашь их суду позже.

— Аралан, — Эарсил посмотрел на Наследника. — Меланмир прав, я мало понимаю в женщинах…

— Ты не понимаешь в них вовсе.

— Да, но я понимаю в болезнях, в том числе душевных, женщины подвержены таким болезням, их нервные волокна устроены по-другому, отлично от мужских, и их система, называемая вегетативной…

— Ради Главной Богини, Эарсил, когда мне понадобится совет лекаря, клянусь, я позову тебя, которому книги заменяют всех женщин мира, а пока — помолчи…

Наследник

посмотрел на Эвиси, чьи губы были синие, а в лице не было ни кровинки, голова её кружилось, а во рту было горько, но она по-прежнему не могла есть, ведь там, где-то… в клетке! Находится Гелан, заплативший за жизнь её — свою жизнь. И что ей, Королеве Эвиси делать с этой жизнью, если даже двух женщин она не в силах спасти от суда Дальних Земель и Главной Богини?

— Эарсил, посмотри в списках, есть ли эти женщины на площади, и если там, прикажи отвести их к Королеве, только… сначала прикажи отмыть кровь, — это он шепнул, но Эвиси услышала.

Королева пробыла ещё немного в шатре Наследника, но так и не смогла узнать, где Гелан, и где те клетки, в которых содержат пленников подобно диким зверям.

И ночью Меланмир зашёл в домик, где так же неотступно следили за Королевой Эвиси стражники, и, подав руку, провёл её к карете, скамьи которой были устланы мехами, а стены обиты шёлком с вышивкой.

Эвиси молилась богам, чтобы позволили умереть ей и никогда не покидать этот маленький домик, очаг, в котором она готовила простую пищу, и стол, за которым она разделывала куриц. Ложе, на котором она провела столько сладостных ночей с Геланом, её воином, и маленькая комнатка, которая теперь была распахнута, и все шелка, драгоценности и монеты забраны в казну Дальних Земель. Всё. Даже погремушка с ручкой из серебра.

Эвиси закуталась в плащ и молча села в карету, слушая слова Меланмира.

— Гелан, твой воин, обречён, судьба его решена, но он хотел жизни для тебя, Эвиси, для тебя и своего ребёнка, садись в карету.

Там, в углу, кто-то всхлипывал, свернувшись побитым маленьким животным, издавал странные звуки, похожие на стон старухи и плач младенца в одно и то же время.

— Кто ты?

Эвиси протянула руку, чтобы снять широкий шаперон, и встретилась взглядом с испуганными огромными глазами Сеилны.

— Сеилна? Сеилна… что…

— Ох, Эвиси.

— Ты узнаёшь меня?

— Конечно, узнаю, моя госпожа, мне сказали, ты велела привести меня.

— А Аларна?

— Её не было на площади, я не знаю судьбу её.

— Про кого ты знаешь?

Сеилна вздрогнула, в этот момент Эвиси увидела синяк у неё на лице и то, как были ободраны её руки, сидела же Сеилна полубоком, словно боясь облокотиться на спину или сесть полностью, как это и положено природой, она то и дело сползала к краю скамьи, мостясь там.

— Женщина — всегда добыча, — ответила на молчаливый вопрос Сеилна.

— Ох…

— Таков закон воинов, Королева, — горестно сказала Сеилна. — Таков закон воинов, я осталась жива, хотя лучше бы меня растерзали ещё там эти звери! Чем быть на площади, где проходил суд Дальних Земель… Главной Богини, которая кормится слезами и кровью людей.

— Кто там был ещё?

Сеилна называла имена и всё, что могла Эвиси, это молчать и вздрагивать. Каждое имя — как удар хлыста. Была там булочница, что заносила каждое утро тёплый хлеб для Эвиси, была вдова, которую называли весёлой, но Эвиси не могла понять — почему. Была и жена кузнеца Фалекфора.