Стяжатель
Шрифт:
Ивао закатили в операционную, он даже успел кинуть взгляд на поджидающие своего часа держаки, на которых в прозрачных пакетах лежали органы. Почки, печень, сердце, вены синим склизким мотком… много крови. Литров тридцать, не меньше? Да, где-то так.
Всё своё, родное. Выращенное здесь из тканей самого Хаттори, многократно протестированное, улучшенное стволовыми клетками. Шансы отторжения? Менее пяти процентов. Да, не все страны соблюдают конвенции, а «надевшие черное» издавна вызывали острый интерес могущественных пожилых людей, нуждающихся в новых органах. Этот момент,
— Вы готовы? — безучастно осведомился склонившийся над ним врач. После слабого кивка Ивао он продолжил, — Мы вас погрузим в кому, затем сделаем первые инъекции. Сама трансплантация начнется через десять часов. По всем прогнозам, вы придёте в себя через трое с половиной суток. У вас есть какие-нибудь вопросы, Хаттори-сан?
— «Прости, Акира, но я пока попробую план А», — подумал про себя Спящий Лис, — «Зато, если умру, ты избавишься от большой головной боли в будущем… Но это вряд ли. Мне еще есть для чего жить»
— Вопросов нет. Приступайте, пожалуйста, — прохрипел детектив, на которого тут же надели дыхательную маску.
Сознание отключилось на первом вздохе наркоза. Изношенный организм Спящего Лиса с великой радостью отрешился от реальности.
Где-то, на необитаемых островах, продолжали друг друга избивать и убивать «надевшие черное», здоровые, сильные, полные жажды жизни. Здесь же спасали еле тлеющую лучину жизни человека, когда-то бывшего точь-в-точь как они.
Страна лихорадочно избавлялась от проникших в неё «раковых клеток», подчинившейся чужой воле. В борьбе за статус-кво она безжалостно выпалывала тех, кто своим существованием нарушал хрупкий баланс империи Восходящего Солнца. И в этот же момент, здесь, под землей, вовсю велась обратная работа. Спасти, возобновить, компенсировать.
В Японии много уголков, куда не ступает нога человека. В некоторых из них, самых заброшенных и труднодоступных, сейчас возводятся здания, прокладываются дороги. Будут построены небольшие городки-академии, универсальные обучающие заведения, куда будут поступать младенцы, а выходить уже полноценные молодые люди, воспитанные и образованные. Возможно будет и так, что выходить будет куда больше, чем поступать изначально, но в борьбе с некоторыми врагами, к примеру, с вымиранием нации, хороши абсолютно все средства.
Совершенно все.
Глава 7
Небольшое волшебство
Воскресенье, день, когда на пробежку выхожу только я. Семья счастливо отсыпается, а вот мне нужно наверстывать, вчера и позавчера бегал мало, а упражнялся совсем по чуть-чуть. Всё из-за ребер, которые, наконец-то, больше не ноют. Я и так не люблю пропускать утренние упражнения, а уж воскресное, когда можно побыть одному, и вовсе стало чем-то вроде небольшого праздника. Как два часа беззаботного чтения в клубе.
Хотя, сегодня я не один. Рядом со мной бежит Шираиши Мана.
Молча.
Она не говорит ничего вплоть до момента окончания утренних процедур, до перекрестка, откуда мы разбежимся по домам. Лишь тогда, остановившись,
— П-пусть… это будет… быстро? Пожалуйста… — шепчет она.
— Я постараюсь, — серьезно киваю в ответ и… неожиданно получаю поцелуй. Скорее клевок в губы, чем поцелуй, причем для него девушке приходится не только встать на носочки, но и, обняв мою голову руками, чуть-чуть надавить, чтобы наши губы соединились, но это, тем не менее, происходит. Затем наблюдаю побег с «места преступления», причем, не сказать, чтобы панический.
Странно, но не более. К такому лучше отнестись снисходительно. Мана во всей этой ситуации просто жертва.
Электричка, книга, кодировки блоков знаний, тасуемые мной в разуме. Остановка «Огасавара», недолгий путь до деревенской лечебницы. Там меня уже ждут.
Состав ожидающих удивил. Рядом с инвалидным креслом на колесах, в котором сидел едва живой Огаваза, стоял Хигу Годаэмон, чемпион Северного Канто и мой ученик, а также еще двое из того же «класса». Лица у всех были серьезные, даже местами торжественные.
— Вы с нами? — спросил я, подойдя и поздоровавшись.
— Нет, — Годаэмон покачал головой, — Он захотел без свидетелей. Мы просто подтвердим, что видели, как вы вдвоем уходите, если люди из Комитета проявят интерес.
— Хорошо, — кивнул я. В моих планах свидетелей не было.
— Кончай… трепаться… — выдавил мой учитель, исходящий потом, — Поехали…
Взяв кресло за ручки, я покатил его на пустырь. Мне в спину смотрели трое бойцов и, если не ошибся, старушка, приглядывавшая ранее за Маной.
— Быстрее, — вновь хрипнул «сломанный», — Мне сделали укол, он подействует с минуты на минуту. Времени даст… мало.
— После чего ты умрешь, — кивнул я. Понятно, стимуляторы.
— Я не прощу тебя, если сдохну без боя.
Это прозвучало уже бодрее.
— Как будто тебе есть за что меня прощать.
— Ублюдок…
Он умудрился разжечь свой эфир и начал его разгонять еще до того, как мы оказались на пустыре. Делал это Огаваза очень осторожно и вдумчиво, медленно распаляя пламя своей жизни, без которого, скорее всего, даже не смог бы встать с кресла. Сейчас у него все получилось, он утвердился на ногах вполне уверенно. Сжав кулаки, мой учитель опустил голову, полностью сосредоточенный на своих техниках. Я стоял напротив него, в нескольких метрах, как и полагается на дуэли.
Наконец, он открыл глаза, взглянув на меня.
— Знаешь, — проговорил он твердым, уверенным в себе голосом, — Я хотел тебя подставить. Хотел рассказать кому-нибудь о твоем секрете. Даже написал письмо, которое должны были найти…
— И что тебе помешало? — наклонил я голову набок.
— Позавчера… — от его кулаков раздалось похрустывание, — Приехали они. Мана и… Айка. Мы поговорили.
— И ты прозрел? — сарказм в моем голосе уловил бы и ребенок.
— Можно сказать и так, — спокойно кивнул Суичиро, разминая шею, — Письмо я… сжег. Но теперь, Кирью Акира, я хочу убить тебя на самом деле. За то, что ты получил всё, о чем я когда-либо мечтал. Мимоходом. Походя.