Суд истины
Шрифт:
Волна за волной эйфория прокатывается по моим костям, вызывая самый блаженный оргазм в моих конечностях.
Лучше и быть не может.
Я не могу чувствовать ничего более волнующего.
Пока он не доказывает обратного.
Боль разрывает мое горло, острая, пронзительная боль, которая заставляет мои глаза расширяться, когда я задыхаюсь, дыхание застревает в груди. Темнота, застилающая мое зрение, быстро взрывается фейерверком, всевозможные цвета вспыхивают в моих глазах, когда боль превращается в удовольствие.
Мое тело напрягается, волны моего оргазма возвращаются
У меня кружится голова.
В исступлении.
Обнаженная.
Уязвимая.
Его.
Ощущение в моем горле ослабевает, мгновение спустя его язык кружит по моему горлу, слизывая кровь с моей плоти, прежде чем его губы завладевают моими.
Он замирает внутри меня, его толчки, наконец, ослабевают, когда я чувствую, как его член пульсирует в тисках моей киски, вызывая еще одну волну экстаза по моему телу, когда мой нескончаемый оргазм отражается от быстро приближающихся граней моего рассудка.
Я запускаю пальцы в его волосы, прижимаюсь к нему, пытаясь отдышаться, и он утыкается лицом мне в шею.
Удары сердца эхом отдаются в моих ушах. Не только моего. Его тоже. И он нежно целует меня в плечо, прежде чем встретиться со мной взглядом.
— Ты в порядке? — хрипло спрашивает он, и я качаю головой, все еще задыхаясь, и улыбаюсь ему.
— Нет. Я просто такая же сумасшедшая, как и ты.
15
АДРИАННА
М
ожно подумать, что после того, как Рейден хорошенько оттрахал меня на заднем сиденье кареты, я буду пьяна от удовольствия и готова уснуть. Можно подумать, что, вернувшись в наш дом и разобравшись с остатками того, что произошло в тайном проходе, я буду безумно уставшей. Можно было бы так подумать. Этого следовало ожидать.
И все же я здесь, смотрю в потолок, а время идет. Сон ускользает от меня, даже когда мои мужчины спят рядом со мной.
Нет ничего более одинокого, чем бодрствовать в сумеречный час. Это преследует, это жутко, это больно.
Несмотря на то, что мое тело полностью истощено, мой разум кипит. Мысли о Клементине, нападениях все кружатся и кружатся, и где, черт возьми, лучше всего начать со всего этого? Мои бедра все еще болят, мышцы превратились в желе, но мой мозг не может понять намека на то, что мне нужен отдых.
Я слышу шуршание простыней, когда кто-то поворачивается слева от меня. Я остаюсь неподвижной, не желая никого беспокоить, но прерывистый вздох, который эхом отдается в моих ушах мгновение спустя, дает понять, что кто-то еще не спит.
Перевожу взгляд влево, слишком темно, чтобы разглядеть что-либо, кроме очертаний его глаз, которые кажутся суженными в щелочки, как будто его дракон находится на поверхности, позволяя ему видеть в темноте.
Он прямо рядом со мной, Рейден уютно устроился с другой стороны от него, в то время как Кассиан и Броуди занимают оставшуюся часть кровати справа от меня. Клянусь, усталая улыбка скользит по его губам, но я не могу быть уверена. Он поднимает руку, проводит большим пальцем по моей щеке и шепчет: — Как долго ты не спишь?
Я вздыхаю,
— Может быть, тебе нужно отстраниться от комнаты и попробовать снова через некоторое время, — предлагает он, и мои брови поднимаются в замешательстве.
Отстраниться от комнаты? Что это вообще значит?
Прежде чем я успеваю спросить, он выскальзывает из-под простыней и крадется по кровати, на ходу беря меня за руку. Он двигается бесшумно, ведя меня через темную комнату. Он не произносит ни слова, пока мы не оказываемся в коридоре, стоя нос к носу, пока он пытается пригладить мои растрепанные волосы.
— Ты слишком долго там бодрствовала. Тебе нужно отвлечься, немного походить по замку и попробовать снова, — объясняет он, слепо переплетая наши пальцы, когда я киваю в знак согласия.
На данном этапе я попробую практически все.
Таща меня за собой, он ведет меня через холл, вниз по лестнице и на кухню. Я без усилий усаживаюсь за обеденный стол, прежде чем он поворачивается к шкафчикам, позвякивая кружками и всем остальным, что там прячется. Я не могу разглядеть, что он делает под этим углом, загораживая своей широкой фигурой. И то, что он без футболки, не помогает.
Широкое тело без футболки, напряженные мышцы и бесконечные темные татуировки, покрывающие его кожу.
Вот это действительно отвлекающий маневр. И к тому же, чертовски горячий.
Слишком скоро он поворачивается ко мне лицом с двумя кружками в руках, и сладкий аромат ромашки становится сильнее по мере его приближения. — Ты хочешь посидеть здесь, найти место поуютнее или выйти подышать свежим воздухом? — спрашивает он, уставшими глазами глядя на меня и терпеливо ожидая моего ответа.
Прочищая горло, я пользуюсь моментом, чтобы оценить его обнаженную грудь, выставленную напоказ, прежде чем нахожу свой ответ. — Ты не против выйти на улицу?
— На улицу, будет идеально, — мгновенно отвечает он, кивая мне, чтобы я следовала за ним, пока он продолжает держать кружки. — Но не утруждай себя обувью. Босые ноги в траве творят чудеса, — добавляет он, направляясь к задней двери, а я хмуро смотрю на него.
— Серьезно?
Он перекладывает кружки в одну руку, чтобы открыть дверь, и мягкая усталая улыбка кривит его губы, когда он кивает. — Поможет. Это заземляет, а сейчас ты взяла на себя новую роль, которая взорвала твою привычную жизнь, и тебе приходится справляться с новыми обязанностями. Тебе нужно что-то, что вернет тебя на землю.
Я моргаю, глядя на него, его слова находят отклик в моей душе в тот момент, когда он их произносит, и я киваю, следуя за ним на ночной воздух в пижаме и босиком. К счастью, пижамой, оставленной для меня прошлой ночью, были шелковые брюки и мягкая рубашка на пуговицах, так что свежий воздух не такой холодный, когда мы выходим в сад.
Он находит место прямо посреди травы, и я на секунду зависаю на краю дорожки, прежде чем ставлю одну ногу на влажные травинки. Его глаза находят мои, луна мерцает вдалеке, когда он кивает, приглашая меня присоединиться к нему.