Суд времени. Выпуски № 01-11
Шрифт:
Сванидзе:Ещё один вопрос. Если Вы согласны с тем, что выполняя приказы, но выполняя достаточно грамотно, я бы сказал, с огоньком (согласны с этим?), Тухачевский подавил жестоко, в крови, с помощью газов и так далее тамбовское восстание, может ли такой человек, на Ваш взгляд, быть талантливым военачальником, да или нет?
Млечин:Ваша честь, да, к сожалению, может быть военная профессия — самая кровавая. Более кровавой я не знаю.
Сванидзе:Спасибо. Мы завершаем сегодняшний день нашего процесса. Я принимаю решение продлить
Сванидзе:Итак, сегодня третий день слушаний по делу маршала Тухачевского.
Переходим к существу слушаний. Мой вопрос к обеим сторонам: что принесла хрущевская оттепель? Новый миф о Тухачевском и других репрессированных военачальниках или восстановление исторической справедливости?
Слово стороне защиты. Прошу Вас, Л.М.
Млечин:Благодарю Вас, Ваша честь. Мы намерены показать, что начавшееся при Хрущеве восстановление реальной истории (при Сталине это была чистой воды фальсификация) постепенно вело и ведет к восстановлению исторической реальности. Но нам ещё много над этим предстоит работать.
Олег Витальевич, скажите, вот когда при Хрущеве стали впервые рассказывать о том, как расстреляли Тухачевского, потом при Брежневе всё заглохло, потом при Горбачеве вновь вернулись к этому трагическому прошлому. С Вашей точки зрения, что происходило? Новый миф создавался или восстанавливалась реальная история?
Будницкий:Ну, до восстановления реальной истории нам всё-таки ещё далеко. Но бесспорно то, что заговора Тухачевского не было и что эти военачальники были расстреляны во всяком случае не за то, что официально было в обвинительном заключении. И это тяжелейшим образом сказалось на Красной армии. Ведь был расстрелян не только Тухачевский и те несколько высших военачальников, которые проходили по его процессу. Были репрессированы тысячи высших и средних командиров Красной армии, командиров, прошу прощения.
Мы не можем провести эксперимент, мы не можем их воскресить. И история — это не компьютерная игра, мы не можем смоделировать события 41-го года. Мы можем только предполагать.
И в качестве такого аргумента в пользу того, что это была беда, приведу историю одного красного командира, которого арестовали среди многих, которому сломали три ребра, выбили 9 зубов, выводили на расстрел, чтобы выбить от него признания. А потом в эпоху постежовского потепления выпустили и вернули в армию.
Я думаю, что вы догадались, что я говорю о командующем Донским фронтом в Сталинградской битве и Центральным фронтом на Курской дуге, маршале Советского Союза Рокоссовском.
Сколько таких Рокоссовских получили пулю в затылок и превратились в «лагерную пыль», мы не знаем. Но я не думаю, что все те люди, которые были уничтожены в эпоху «большого террора», я имею ввиду только тех, кто служил в Красной армии, что эти люди были ненадежными, бездарями и т. д., как сейчас пытаются некоторые изобразить. Я думаю, что эти тысячи командиров сыграли бы, безусловно, позитивную роль.
Млечин:Благодарю Вас.
Сванидзе:Прошу Вас, Сергей Ервандович.
Кургинян:Была некая история, которую рассказали обществу вместо той, которую рассказали при Сталине. В этой истории, рассказанной после Сталина, был «святой» по названием Ленин и верные ленинцы, а также были «дьявол», «отпадший ангел» под названием Сталин. Вот что такое генеральный хрущевский миф.
А дальше он развертывался на всё: на военных, на деятелей культуры, на политиков, на спецслужбы. Я спрашиваю… И, поскольку Вы зачитали нам вопрос, он в этом и состоит…эта концепция вполне репрезентативная в том, что касается военных, потому что она и с военными была такая же. Жертвы, ангелы, избитые невинные люди и так далее… Это концепция Хрущева является продвижением к правде? Или выворачиванием на изнанку сталинской…
Сванидзе:Всё, вопрос понятен. Прошу Вас.
Будницкий:Видите ли, путь к истине очень долог и зигзагообразен.
Кургинян:И диалектичен.
Будницкий:Да. И в эпоху Хрущева была оценена какая-то часть. Меня, конечно, эта концепция совершенно не устраивает, как, я думаю, и всех нас, здесь присутствующих. Это то, что были допущены перегибы в эпоху культа личности. И естественно Хрущев, который сам принимал активнейшее участие в репрессиях и сам строил то общество, которое питалось террором, он не мог иначе.
В эпоху Хрущева была и позитивная сторона — был сделан шаг в сторону истины. Но это был полушажок.
Кургинян:Я понял. Поскольку, простите, я вынужден задавать Вам вопросы, я их буду задавать.
Сванидзе:Только будьте коротки, потому что у Вас нет больше времени. Короткий вопрос, короткий ответ.
Кургинян:Был миф о военных. В этом мифе о военных, вообще хрущевском мифе возник некий Тухачевский. И он встал у всех в голове с крылышками, такой военный ангел. Да или нет?
Будницкий:Тухачевский возник, потому вообще-то, что его мама родила. Не потому что был миф в хрущевское время.
Кургинян:Я сказал «возник» образно. Мама родила и Вас, но про Вас мифа нет, а про Тухачевского есть.
Будницкий:Образ Тухачевского был, безусловно, в хрущевскую эпоху идеализирован. Он гораздо сложнее и он черно-белый.
Кургинян:Идеализирован или искажен?
Будницкий:Идеализирован — это и есть искажен.
Кургинян:Нет, извращен.
Будницкий:Ну, это спор о терминах.
Кургинян:Оболган.
Будницкий:Тухачевский — это не герой моего романа и как личность у меня симпатии не вызывает, но мы говорим не об этом. Мы говорим: он был расстрелян за то, что он участвовал в военно-фашистском заговоре или нет.
Сванидзе:Спасибо. Свидетель со стороны обвинения, прошу Вас.
Кургинян:Постепенно в ходе того, что мы говорим, выясняются некоторые главные вещи, которые меня и волнуют больше всего.