Суд времени. Выпуски № 35-46
Шрифт:
Второе проблемное утверждение заключается в том, что «ВПК съел все ресурсы». Вопрос о том, сколько ВПК съел ресурсов — это один из сложнейших вопросов, который, я надеюсь, мы сумеем обсудить. Но вот я хотел бы привести здесь доказательство № 7.
Материалы по делу.
Из интервью Юрия Маслюкова: «Советский военно-промышленный комплекс потреблял всего 7% ресурсов страны, поставляя через машиностроительную промышленность на гражданский рынок 55% всех товаров народного потребления. Военно-промышленный комплекс — это прежде всего воплощение мечты о всеобъемлющей защите Родины от внешних посягательств. /…/ Если бы власть не бросилась на удушение ВПК, вместо того чтобы постепенно превратить этот могучий интеллектуальный потенциал в направляющую силу гражданского развития, — не было бы ныне задачи, которую он, ВПК, не смог бы решить».
Юрий Маслюков— начальник Главного технического управления Министерства оборонной промышленности СССР с 1974 по 1979.
Кургинян:Никак нельзя сказать, что господин Маслюков не компетентен в сфере, касающейся ВПК. Он один из блестящих экспертов в этом деле.
А вот ещё одно утверждение — доказательство № 6.
Материалы по делу.
Из книги российского историка Николая Симонова: «…Реактивная авиация, ракетно-космическая техника, производство зарядов ядерного оружия и радиолокационная техника пока не предвещали широких возможностей их хозяйственного использования. Лишь в середине 50-х — начале 60-х годов стало возможно использование реактивного двигателя для пассажирской и транспортной авиации, ракетно-космической техники — для исследования верхних слоев атмосферы и в перспективе космического пространства и создания систем сверхдальней связи. Ядерные реакторы для наработки оружейного плутония были приспособлены для производства тепловой и электрической энергии, а расщепляющиеся материалы получили широкое применение в медицине, биологии и т. д. На основе достижений военной радиоэлектроники получили развитие вычислительная техника, бытовое радио и телевизионная аппаратура, началась широкая автоматизация производственных процессов».
Н. Симонов. Военно-промышленный комплекс СССР в 1920–1950-е годы: темпы экономического роста, структура, организация производства и управление. 1996.
Кургинян:Итак, два вопроса. Первый, что это ВПК — ужасное, жуткое ВПК, которое съедало какие-то чудовищные ресурсы. Давайте обсуждать твердо, профессионально — сколько и как? И второе, что ВПК не работал на страну, на другие отрасли и всё прочее. Встроен ли он был или нет во всё остальное? Вот это давайте тоже всё обсуждать. Доказательство № 8.
Материалы по делу.
Из статьи российского экономиста Андрея Белоусова: «ВПК был так или иначе встроен в общую систему воспроизводства. Практически он стал анклавом, где развивалось производство сложной бытовой техники и оборудования для потребительского сектора. В конце 80-х годов в нем был сосредоточен выпуск 98–100% телевизоров, видео- и аудиомагнитофонов, холодильников, 66% стиральных машин, более 80% медицинской техники, 75–90% оборудования для легкой и пищевой промышленности. Кроме того, ВПК был включен в систему воспроизводства качественных и наукоемких производственно-технических ресурсов: там было сосредоточено производство 70–100% проката цветных металлов (в т. ч. около 95% алюминиевого проката), 95% вычислительной техники, около 90% дизелей и т. п.».
Структурный кризис советской индустриальной системы. «Иное. Хрестоматия нового российского самосознания», 1995.
Андрей Белоусов— директор департамента экономики и финансов аппарата Правительства РФ.
Кургинян:Андрей Рэмович Белоусов — блестящий наш экономист и администратор. Так что в данном случае тоже речь идет о достаточно влиятельных утверждениях.
А теперь бы я хотел, чтобы эти утверждения опроверг или подтвердил Алексей Юрьевич Байков, пожалуйста.
Байков:В принципе опровергать эти утверждения не имеет смысла, потому что они — действительно — абсолютно соответствуют истине. Но, когда мы говорим о том, что какие-то созданные технологии из военно-промышленного комплекса не шли в гражданку, тут надо задать совершенно справедливый вопрос: скажите, а вина ли это военно-промышленного комплекса?
Военно-промышленный комплекс должен создавать технологии. По вопросу внедрения должна болеть голова у совершенно других людей. И болела эта голова, и были созданы, например, так называемые научно-производственные объединения (НПО). Надо сказать, что до научно-производственных объединений была комиссия Малышева по внедрению новой техники в народное хозяйство. Кто такой Малышев, я думаю, присутствующим в зале экспертам объяснять не надо. Остальным скажу, что это человек, который во Вторую мировую войну отвечал за производство танков в СССР. Это нарком танкостроения, «князь Танкоградский».
Дальше эту функцию передают системе НПО. Но НПО было мало и развитие они не получили. Но опять, это вопросы не к военно-промышленному комплексу. Это вопросы к гражданскому планированию и гражданскому управлению.
Сванидзе:Спасибо. Сейчас короткий перерыв, после которого мы продолжим слушания.
Сванидзе:В эфире «Суд времени». Мы продолжаем наши слушания. Напоминаю вопрос: « Как влиял ВПК на развитие страны в послевоенный период?».
Пожалуйста, сторона обвинения, Леонид Михайлович, прошу Вас. Ваши вопросы стороне защиты.
Млечин:Ну, теперь давайте поговорим о том, кто же был виноват в том, что военно-промышленный комплекс существовал в какой-то капсуле, из которой ничего не перетекало в другую сторону. По поводу того, перетекало или нет, давайте мы спросим, ну уж, я думаю, самого компетентного человека, к которому мы можем в наше время обратиться. Доказательство № 8.
Материалы по делу.
Из книги государственного деятеля Николая Рыжкова: «Гражданское машиностроение в стране влачило существование, мало сказать, жалкое. Не было крепкой интеллектуальной базы — ни научной, ни экспериментальной. Но гражданское машиностроение должно было выкарабкиваться из ямы само, так как сколько-нибудь серьезного механизма применения достижений военной промышленности в машиностроении для мирных нужд не существовало».
Н. Рыжков. Десять лет великих потрясений, 1995 г.
Николай Рыжков — член Политбюро ЦК КПСС с1985 по 1990 гг.
Млечин:Николай Иванович Рыжков, мало того, что возглавлял долгое время советское правительство, до этого работал руководителем Уралмаша — крупнейшего нашего промышленного предприятия. «Гражданское машиностроение в стране, — я повторяю его слова, — влачило жалкое существование».Не было механизма перетока технологий из военного комплекса в гражданский. Доказательство № 6.
Материалы по делу.
Из книги государственного деятеля Николая Рыжкова: «Возникла парадоксальная ситуация: страна, располагающая гигантским научным потенциалом, не могла его реализовать. Было совершенно ясно, что причина невостребованности разработок наших ученых — экономический механизм. Он просто не воспринимал всякие новшества, отталкивал их. Все сходились в главном: надо кончать с давно устаревшим жестким, всеохватывающим планированием, администрированием в экономике».
Н. Рыжков. Десять лет великих потрясений, 1995 г.
Млечин:Рыжков говорит о том, что экономический механизм не позволял это делать. Не то чтобы там голова не болела — там крепкие были лбы.
Кургинян:Осторожнее!
Млечин(с иронией): Может у кого-то болела, а у большинства не болела голова. Хорошие были головы…
Кургинян:Осторожнее, осторожнее, осторожнее!
Млечин:Экономический механизм был такой, что не позволял это. Давайте ещё Николая Ивановича послушаем. Доказательство № 7.
Материалы по делу.
Из книги государственного деятеля Николая Рыжкова: «Для научно-технического прогресса существовал даже термин „внедрение“, связанный в моём представлении с неким насильственным всучиванием чего-то ненужного. Впрочем, раз уж мы живем в стране безнадежно кривых зеркал, то это вполне логично».
Н. Рыжков. Десять лет великих потрясений, 1995 г.
Млечин:Вот теперь давайте посмотрим, почему так получалось, что огромное количество интеллектуальной энергии сосредоточены в производстве военном — никуда не уходило. И как так происходила растрата сил и ресурсов. Вот я Вам приведу пример, Вы наверняка его знаете. Это у нас только на момент войны на вооружении находилось в авиации 27 различных типов машин! 27 типов машин — представляете какие… У всех разное вооружение и разные моторы. Значит, какой дополнительно это требовало промышленности лишней!? Вот лишней, чтобы производить разные модели моторов промышленности!?