Судьба кочевых обществ в индустриальном и постиндустриальном мире
Шрифт:
Непосредственное воздействие промышленно-ресурсного освоения на образ жизни коренного населения включает отторжение тундровых территорий (пастбищных и рыболовных угодий) под объекты и инфраструктуру добывающей индустрии [10] , а также формирование новой схемы движения и деятельности, создающей дополнительные вызовы и возможности для оленеводства. За последние десятилетия тундра Ямала стала территорией промышленной газонефтедобычи, и судьба пастбищ и оленеводства оказалась не только в физико-географической, но и в стратегической зависимости от экспансии промышленников. Иначе говоря, оленеводство оказывается уже не образом жизни и экономикой тундровых кочевников, а, как сейчас принято говорить, одним из «игроков» со своими стратегиями, проблемами
10
Форбс Б., Штаммлер Ф., Кумпула Т., Месштыб Н., Паюнен А., Каарлеярви В. Ямальские оленеводы, газодобыча и изменение окружающей среды: Адаптивный потенциал кочевого хозяйства и его ограничения // Экологическое планирование и управление. 2011. № 1. С. 52–68.
Опосредованно это внешнее воздействие выражается в росте поселков – как в демографическом и архитектурном отношениях, так и в социальной значимости и персональной привлекательности. Очагами порождения вторичных эффектов представляются поселки, особенно районный центр Яр-Сале, где финансовые вливания (компенсационные платежи) недропользователей конвертируются в бытовые реалии. Одна из острых проблем, порождаемых компенсационным строительством – это приток сезонных мигрантов, существенно нарушающих прежний демографический и социокультурный баланс.
Помимо формальной, регистрируемой статистикой миграции, в Ямальском районе прогрессирует сезонная трудовая миграция, почти не отраженная в официальных документах, но представляющая собой одну из наиболее острых проблем Ямала (как и всей России). Отчисления от нефтегазового освоения открыли возможность активного строительства, прежде всего в районном центре с. Яр-Сале, с конца 1990-х гг. (речь в данном случае не идет о вахтовых поселках в тундре, контингент которых точнее называть не «мигрантами», а «вахтовиками»). В последние годы в районе активно идет снос ветхого и строительство нового жилья. Между Администрацией ЯНАО и ОАО «Газпром» заключен договор пожертвования, и в рамках освоения полуострова Ямал на 2013–2015 гг. темпы жилищного строительства в Ямальском районе сохранялись. Глава Ямальского района А. Кугаевский признавал, что без поддержки ОАО «Газпром» подобное масштабное строительство было бы невозможно.
К работе на объектах привлечены зарубежные рабочие, главным образом из Средней Азии. Мигранты приезжают из Киргизии, Молдавии, Таджикистана и Азербайджана. Несмотря на то, что работа имеет сезонный характер и после ее окончания почти все рабочие уезжают из района, местное населения болезненно относится к притоку зарубежных мигрантов. Первый приток мигрантов в начале 2000-х гг. был негативно принят в первую очередь коренным населением райцентра Ямальского района. По воспоминаниям одного из жителей с. Яр-Сале, «как началось строительство, мы по 20–30 человек поселок патрулировали. Мы мочили их [мигрантов], они все уехали». Негативное отношение распространялось на местных женщин, поддерживавших связь с мигрантами. «Парни-ненцы били девчонок за то, что они встречаются не с ненцами», – отмечает жительница Яр-Сале. В то время на улицах поселка можно было услышать выкрики: «Киргизы – вон!». На сегодняшний день коренные жители относятся к этой проблеме спокойнее, но некоторые выражают неудовольствие нежеланием мигрантов учить русский язык, а также публичным отправлением мусульманских обрядов.
Некоторые ненцы считают, что мигранты отнимают у местного населения рабочие места при высоком уровне безработицы в тундровых поселках. Впрочем, они же признают, что
Одной из проблем в поселке является безработица, которая вызвана, в числе прочего, неприспособленностью кочевого населения к поселковой жизни. Если в районном центре Яр-Сале эта проблема не столь остра, то в небольших поселках, например Сюнай-Сале, каждое рабочее место значимо. При населении в 486 человек работающих здесь чуть больше 60. Жители Сюнай-Сале вспоминают, что раньше в поселке было отделение рыбозавода, а также небольшой колхоз. Однако после распада СССР все закрылось, а проекты восстановления промышленного промысла иссякли на уровне разговоров.
К числу «пришельцев» на Ямале можно отнести и миссионеров нетрадиционных конфессий. В последние 5–10 лет началось активное проникновение в среду ненцев, в том числе тундровых кочевников, новых религиозных течений, в частности евангелистов.
Разумеется, их появление не связано напрямую с геологоразведочными работами, но имеет опосредованное отношение к тундровой «модернизации» и «урбанизации». Эта тема немаловажна, поскольку затрагивает болевые точки взаимодействия традиционной культуры тундровиков и привносимых промышленным освоением новаций, в том числе мировоззренческих. Традиционная религия имеет базовое значение для ценностных ориентаций ненцев, а ненецкий мифологический и культово-ритуальный комплекс может быть отнесен к фонду историко-культурного наследия Арктики.
По мнению руководителя общины баптистов с. Яр-Сале, наиболее охотно и активно принимают новую религию именно ненцы. Охваченные влиянием евангелистов, жители тундры уничтожают предковые религиозные реликвии (сжигают «идолов» и священные нарты), отказываются от употребления оленьей крови (традиционной «витаминной» доли рациона кочевников тундры) и следуют протестантским обрядам. Ненцы, хранящие верность традициям предков, негативно отзываются о деятельности миссионеров; им кажется, что баптисты «входят в доверие» ради наживы; широко распространены слухи и рассказы о том, как баптисты вывозят рога и отнимают у коренных жителей квартиры. Некоторые видят положительный эффект от деятельности миссионеров: поскольку баптисты запрещают употребление алкоголя, новые религиозные течения рассматриваются как средство избавления от одной из главных проблем – алкоголизма. Местные жители полагают, что к баптизму обращаются именно те, кто в прошлом имел проблемы с алкоголем. Некоторые семьи принимают протестантскую религию специально для «лечения» родственника-алкоголика.
Экология тундры, которую впитала в себя ненецкая культура, настроена на мобильность, сменяемость и маневренность – так ведет себя сама арктическая природа. Она разными способами отторгает тяжелые статичные конструкции, которые привносит с собой тяжеловесная индустрия, отзываясь на них омертвением ландшафта, вспучиванием или протаиванием вечной мерзлоты, эрозией почвы и болезненными «свищами» (вроде зловещих воронок по соседству с промбазами). Природа Арктики настоятельно рекомендует современной цивилизации учиться у кочевников легкости и маневренности, основывать стратегии своего присутствия на автономных мобильных модулях (каковыми являются кочевья) и других технологиях номадизма.
Природно-климатические потрясения последних лет – гололед зимой 2013/14 и вспышка сибирской язвы летом 2016 г. – встревожили ненецкое сообщество и причастные к оленеводству службы настолько, что речь зашла о кризисе. Однако ни ненцы, ни их олени не повинны в гололеде и сибирской язве. Пожалуй, лишь глобальное потепление может претендовать на роль фактора или провокатора этих бедствий. Ответом на тот и другой вызовы стали маневры кочевников, представляющие как научный, так и практический интерес.